Записки метеоролога
Шрифт:
Прежде чем докладывать на лётной подкомиссии результаты посещения военного аэродрома и свою версию лётного происшествия, я решил посоветоваться с И.С. Полещуком. У него был огромный опыт участия в таких делах, а у меня по сути было первое участие в расследовании. Выслушав мои доводы, Иван Савельевич крепко задумался, а потом сказал:
– Нет никаких подтверждений, что экипаж столкнулся с низкой облачностью, из-за чего пропадала видимость начала полосы во время посадки, наоборот, вон сколько народу подтверждает, что было ясно, видимость хорошая и это согласуется с данными АМС. Единственными, кто мог бы подтвердить твою версию являются командир и экипаж самолёта Ан-12, но они этого не подтверждают. Поэтому эта версия
Мне осталось только прислушаться к его мнению.
На заседании лётной подкомиссии присутствовал начальник Коми УГА С.И. Кириков. Сначала я повторил ту информацию, о которой говорил на прошлом заседании, затем перешёл к изложению результатов посещения АМС, в частности: где велись наблюдения, фактическая погода за ближайшие к посадке самолёта Ан-12 сроки наблюдений, об измерениях приборами ИВО «Облако» высоты на обоих пунктах наблюдений, о пояснениях начальника и синоптика АМС, что эта высота означает и почему она не была включена в фактическую погоду и не передана диспетчерам.
С.И. Кириков попросил меня более подробно остановиться на этом вопросе и высказать собственное мнение. Я рассказал о явлении низкой облачности, невидимой с земной поверхности, что оно имеет редкую степень вероятности и, по-видимому, с таким явлением столкнулся экипаж самолёта Ан-12, но отсутствие подтверждающих его фактов, в частности, оно не подкреплено показаниями командира и членов экипажа, и делает эту версию недостаточно обоснованной.
Министр гражданской авиации, маршал авиации Логинов, обеспокоенный положением дел и учитывая чрезвычайную ситуацию с полётами самолётов Ан-12, являющихся основными грузовиками Аэрофлота, вызвал на беседу в Москву экипаж Весенкова. При конфиденциальной встрече министр гарантировал Весенкову не наказывать его и оставить на лётной работе, если он как на духу расскажет, что в действительности произошло в воздухе при посадке самолёта, что предшествовало аварии самолёта. Но Весенков продолжал говорить об изменении мощности двигателей, но ни слова не сказал о потере видимости полосы.
Чем же можно объяснить, что командир и экипаж самолёта Ан-12 так и не назвали истинной причины лётного происшествия? Я давно дал ответ на этот вопрос. Он заключается в том, что в то время, когда произошёл этот случай, Министерство гражданской авиации вело жёсткую борьбу с нарушителями минимума погоды, из-за чего произошло ряд тяжёлых лётных происшествий. Виновников этих нарушений серьёзно наказывали, вплоть до изъятия пилотского свидетельства. Экипаж самолёта Ан-12, находясь на прямой захода на посадку, дважды терял видимость полосы и отклонялся от прямой. Согласно существующим требованиям
полётов командир воздушного судна, находясь на предпосадочной прямой, до достижения высоты принятия решения на посадку должен установить визуальный контакт с началом ВПП. Однако командир корабля такой контакт не установил и должен был прекратить снижение самолёта и уйти на второй круг. Вместо этого он продолжал заход на посадку, что в конечном итоге привело к лётному происшествию. Командир корабля Весенков хорошо знал, что его ждёт за нарушение правил полётов, поэтому помалкивал, солидарно молчал и экипаж.
Глава десятая
Б.П. Химич
Знакомство Б.П. Химича с метеообеспечением авиации
На своём жизненном пути я повстречался с большим количеством хороших, неординарных и творческих людей. Среди них был и Борис Павлович Химич, бывший начальником Северного УГМС и Арктического, Антарктического и морского управления (ААМУ) Росгидромета. За сравнительно короткий период его пребывания в должности начальника Северного УГМС, он заложил основы современного развития его на многие годы вперёд. Однако его заслуги не были оценены по достоинству, ими
С Б.П. Химичем я познакомился в конце 60-х годов при следующих обстоятельствах. В то время я работал в городе Сыктывкаре в Коми управлении гражданской (Коми УГА) авиации старшим инженером-инспектором по метеообеспечению полётов и по вопросам своей производственной деятельности тесно взаимодействовал с Северным УГМС (г. Архангельск), авиаметеорологические подразделения которого обеспечивали полёты воздушных судов метеорологической информацией и прогнозами в аэропортах Коми УГА.
Однажды до меня дошли слухи, что в Северном УГМС произошла смена руководства. Вместо бывшего в то время начальника Коренного Л.Н., за серьёзные прегрешения освобождённого от должности по требованию партийных и профсоюзных органов и переведённого в Крымскую градобойную экспедицию, назначен новый начальник управления Химич Борис Павлович.
Обычно в подобных случаях на должность начальника назначали его заместителя, но этого в данном случае не произошло и на должность начальника прислали «варяга». Б.П. Химич был переведён из Клайпеды, где он работал директором морской гидрометеорологической обсерватории, изучавшей гидрометеорологический режим Балтийского моря. Он закончил Ленинградское высшее арктическое училище имени адмирала С.О. Макарова по специальности океанолога, после окончания которого работал бортгидрологом на линейных ледоколах Дальневосточного морского пароходства (г. Владивосток) в Восточном секторе Арктики. В его задачу входило получение данных о ледовой обстановке, в том числе и с борта вертолёта, базировавшегося на ледоколе, анализ этих данных и выдача рекомендаций капитану ледокола по оптимальному маршруту следования во льдах. Вскоре произошла и первая встреча с Борисом Павловичем в городе Сыктывкаре, куда он прибыл для ознакомления с работой подведомственных подразделений (ГМО и АМСГ). Знакомство состоялось в маленьком кабинете начальника АМСГ Сыктывкар Рекушиной Галины Александровны. Это был высокий, крупный мужчина лет 35–40, с красивым смуглым лицом, чёрными волосами, добрым и умным взглядом серых глаз. О своей смуглости он говорил, что она ему, видимо, досталась от предков с монгольской кровью.
Встреча была недолгой, мы оговорили с ним его визит к начальнику Коми УГА С.И. Кирикову, который мне пришлось организовывать и который состоялся на следующий день. Семён Иванович встретил Бориса Павловича довольно тепло и радушно, несмотря на натянутые отношения с бывшим начальником СУГМС, после одного случая, о котором будет рассказано ниже.
С.И. Кириков в общем и целом положительно отозвался о работе АМСГ, претензий к их работе не высказал,и основное внимание уделил перспективам развития Коми УГА и вытекающим из них задачам по улучшению метеообеспечения полётов: развитию авиаметеорологических подразделений в аэропортах, метеонаблюдений в аэропортах, оборудованных системами посадки, оснащения их новой техникой и т.д. Авиация всегда была заинтересована в поступлении метеоинформации со станций, расположенных вне аэропортов, в том числе труднодоступных, находящихся в горах Урала, тундре и в таёжных районах. Поэтому С.И. Кириков заверил Химича в том, что окажет содействие в доставке грузов на эти станции воздушным транспортом.
После встречи с С.И. Кириковым мы перешли в отдел движения, где более конкретно и детально продолжили обсуждение стоящих проблем, в круг которых я попытался ввести Бориса Павловича. Он со своей стороны проявил к ним большой интерес. Проблем было много, и они требовали больших совместных усилий для их реализации. Это было время больших перемен в метеообеспечении полётов, вызванных бурным развитием авиации и существенным увеличением интенсивности полётов. В связи с этим возросли требования к качеству метеообеспечения полётов.