Записки молодого человека. Повесть и сборник коротких рассказов
Шрифт:
И даже в этом месте я не могу перевести дыхание: за что?! За какие такие страшные грехи предшествующих поколений в своем роду расплачивается Любка? Сколько было этих грехов? Почему все сошлось на ней? Никому не известно. И что будет дальше, тоже не известно. Я с ужасом жду, что с нею будет, и гадаю, что с нею может еще быть. Она же пока не сломлена, все стоически переносит и даже, как ни в чем ни бывало, улыбается. Но все-таки – что будет дальше? Сердце мое замирает от страха за нее…
Храни, Господи, Любку!
И прости нам всем грехи наши тяжкие на этом свете!
Обида
Через
Как-то я встретил ее на нашей улице вместе с ее хозяйкой. Кошка при ней подошла ко мне и потерлась об мои ноги. Пришлось объяснять удивленной хозяйке, что мы с ее кошкой дружим и часто вместе здесь гуляем.
Хозяйка в ответ стала мне рассказывать, что кошка эта к ним прибилась не так давно, после того, как умер ее прежний хозяин – одинокий мужчина, который ходил к ним класть камин. Раньше у него была собака, которую он всегда брал с собой на работу. Когда эта собака умерла, он, может быть, предчувствуя свою скорую смерть, или почему-то еще не решился завести новую собаку, а завел кошку. Но по своей привычке к собакам, невольно воспитал ее во всем как собаку. И она тоже стала собачонкой бегать за ним на работу к его заказчикам. Камин был почти готов, когда мужчина умер. В поисках своего пропавшего хозяина кошка однажды привычной своей дорогой пришла к ним домой и там осталась.
Мы с ней продолжали дружить, но однажды мне сказали, что некоторые кошки на нашей улице чем-то болеют. Я на всякий случай перестал на время ее гладить и подходить к ней. Она сначала удивилась, но как-то быстро поняла, что я ее избегаю, тоже перестала ко мне подходить и не бежала уже как прежде навстречу, едва завидев меня из далека.
Но однажды она пришла вдруг на мой участок – чего никогда не бывало раньше – и легла в отдалении от меня под деревом. Она лежала и смотрела оттуда, не отрываясь, прямо на меня. Смущенный этим, я не выдержал и пытался даже заговорить с нею. Но она ни как не реагировала на мой голос, а потом и вовсе поднялась и ушла прочь.
Теперь я больше для нее не существую – она не узнает меня на улице и не обращает никакого внимания.
Такая обида озадачила меня. Размышляя над этим, я пришел к выводу, что она, скорее всего, обиделась не на меня, не на мое предательство нашей с ней дружбы, а на предательство своего пропавшего друга-хозяина, которого она во мне неожиданно нашла и так же неожиданно потеряла. А из-за меня она пережила эту потерю дважды.
Потеря
У товарища в автомобильной аварии погиб сын. Мы ему очень сочувствовали, но стали невольно избегать его.
Словно несчастье заразно.
Проблеск
– Иногда ты бываешь так нетерпима и так набрасываешься
– Что? Что? – заинтересовалась вдруг жена.
Он понял, что она, как обычно, пропускала его слова мимо ушей, и только уловив в этих словах что-то, что могло быть важно для нее, спохватилась и переспросила.
Муж все повторил. Она, внимательно выслушав, с деланной небрежностью проворчада что-то вроде: «Ну, что ж ты все боишься чего-то?..»
Было видно, однако, что она заложила услышанное себе за щеку, чтобы потом достать и помусолить это наедине.
Удача
В сентябре было пасмурно и все шли дожди. Но однажды утром после дождливой недели неожиданно вышло солнце, и мы все бросились в огород копать картошку. Работали, торопясь и боязливо поглядывая временами на небо – не пошел бы опять дождь. Но к вечеру, порядком устав, все благополучно закончили. Присев устало на лавку, мама, глядя на спокойно заходящее солнце, сказала:
– Вот какой день отстоял – как украли…
Соседка
При встрече на улице со своей пожилой соседкой я любезно спросил, как обычно, про ее здоровье. Она рассказала коротко про болезни, надеясь – ввиду наших хороших отношений – на мое сочувствие, и добавила в заключение:
– Теперь, наверно, будет все хуже и хуже…
«Эк, спохватилась» – подумал я, а вслух сказал первое, что пришло в голову:
– Ну, конечно – не бывает ведь в нашем возрасте так, чтоб было все лучше и лучше.
Она уже тронулась было идти, куда шла, но, пораженная моими словами, остановилась на секунду, и повторила самой себе:
– …Да, все хуже и хуже…, – и в задумчивости пошла дальше.
А дело было в том, что с полгода назад она схоронила своего деда, с которым прожила более пятидесяти лет. Жили они мирно, можно сказать, в любви и согласии, но у него был от природы более сильный характер, и невольно, сам того не замечая, он по мужски слегка придавливал ее с самых молодых лет, хотя и любил по-своему. После его смерти она, погоревала – погоревала о нем, но потом, как-то заметно со стороны, вдруг приосанилась – расправила плечи и подняла голову. Пришедшая нежданно-негаданно свобода понравилась ей, она в понемногу вошла во вкус и теперь прикидывала, сколько еще сможет так по-новому пожить.
Скука
– Ты что, проголодался? – спросили его.
– Нет, – ответил он, подумав, – я ем просто от скуки…
Голова
Теща моя, когда была чем-то недовольна, говорила своему сыну и его жене:
– У вас на двоих одна голова умная, да и та моя.
Излом
Коллега по работе – из молодых – рассказал мне, что приютил как-то он своего друга – со студенческой еще скамьи – у себя на квартире. Тому пришлось в спешке уйти из дома от бывшей жены, и ночевать ему тогда было совсем негде. Постелили ему раскладушку на кухне, потому что в единственной в их однокомнатной квартире комнате спал он сам – со своей женой и ребенком.