Записки на полях соленых книг
Шрифт:
Лулу закрыла глаза, прежде чем Эмми успела догадаться, о чем еще она хотела сказать.
– Хорошо. Скажите мне, когда нужно будет остановиться.
Эмми налила себе стакан воды и приступила к рассказу, начиная с того момента, когда она стояла на крыльце материнского дома и он поцеловал ее.
Глава 31
Фолли-Бич, Южная Каролина
Октябрь 2009 года
Гудок
Эмми поплескала в лицо холодной водой, быстро почистила зубы и побежала к двери. Ее родители уже поднимались на крыльцо. Отец первым обнял ее и похлопал по спине широкой фермерской ладонью, отчего она снова почувствовала себя маленькой девочкой.
– Хорошо выглядишь, Эмми, – сказал он, внимательно изучая ее лицо. – Теплая погода идет тебе на пользу.
Он широко улыбнулся и добавил:
– Если так выглядит октябрь в Южной Каролине, мне стоит задуматься о переезде, когда я перестану работать.
Когда отец отпустил ее, Эмми повернулась к матери, и они неловко застыли, глядя друг на друга. Потом обе шагнули вперед и взялись за руки; ощущение было таким же незнакомым, как бег в туфлях на высоком каблуке. Но когда Эмми попыталась отступить, мать сильнее привлекла ее к себе, а Эмми положила голову ей на плечо и подумала, что любовь матери к своему единственному ребенку преодолела боль от ее утрат. Все осталось по-прежнему, но понадобилось несколько месяцев, чтобы обе осознали это.
Пейдж немного отодвинулась и заглянула в дом.
– Тут очень красиво. Ты говоришь, что сын Эбигейл спроектировал и построил этот дом?
– Да. Хит построил для своей невесты еще до того, как она разорвала помолвку. У него есть бизнес в Атланте, поэтому когда он приезжает на Фолли-Бич, то живет у своих родителей, а не здесь… по очевидным причинам. Я была очень рада поселиться в таком доме.
– Готова поспорить, тут отсюда открывается чудесный вид на болото, – с надеждой произнесла Пейдж.
Эмми подошла к двери и распахнула ее пошире.
– Заходи, я покажу тебе.
– А я пока разгружу автомобиль и принесу вещи, – сказал отец.
Обе женщины, улыбаясь, вошли в дом. Пейдж окинула восхищенным взглядом высокий потолок и панорамные окна, а потом остановилась перед фотографиями на стене в гостиной. Она подняла руку и прикоснулась к портрету Мэгги и Роберта в день их свадьбы.
– Это тоже часть твоей истории? – спросила она, изучая лица на старой фотографии.
– Да, и очень важная. И еще я стала лучше спать.
Эмми нахмурилась, пристально вглядываясь в лицо Пейдж; теперь она понимала, почему всегда видела в ее улыбке печаль. Она посмотрела на следующую фотографию – Питер сидел за столом и был явно недоволен тем, что его снимают. Теперь она видела профиль Хита и его нос, и удивилась, почему раньше не замечала этого сходства.
Она на секунду остановилась и задумалась.
– Мне уже давно не снится Бен. Некоторое время назад мы долго разговаривали с Лулу – она попросила меня рассказать о нем.
Пейдж кивнула и сразу же направилась к заднему крыльцу, выходившему на небольшой двор и болото за ним. Ее взгляд смягчился, как будто она увидела давно уехавшего друга, с которым не ожидала встретиться снова.
– Оно все такое же, – пробормотала она, глядя на маяк и приглушенные краски осени по берегам реки и болотистой низменности, окружавшей дельту. – Наверное, я снова займусь живописью, и это будет мой первый пейзаж.
Эмми смотрела на мать, вспоминая закрытые тканью мольберты на чердаке и высохшие краски. Она улыбнулась.
– Думаю, это очень хорошая мысль.
Пейдж указала в сторону причала.
– Это одно из бутылочных деревьев Лулу?
– Оно стояло здесь, когда я приехала на Фолли-Бич. В одной из бутылок даже была записка, – она вспомнила слова «вернись ко мне» и ощутила их пустоту, невозможность стремления к тому, что уже не может сбыться, наивную веру в то, что если будешь ждать достаточно долго, то слова обернутся явью.
– Записка?
– Да. Лулу уже давно завела эту традицию. Это такой способ сохранить в памяти образ человека или место, которое ты любишь.
Пейдж предпочла воздержаться от комментариев.
– Где твоя лодка? – она посмотрела на недостроенный причал.
– У меня ее нет, да я и не собиралась брать ее напрокат. Я не выходила на болото дальше причала. Сама не знаю, почему, но я все время медлила с этой прогулкой.
Пейдж повернулась и внимательно посмотрела на Эмми.
– Потому что его красота и тайна зачаруют тебя и больше не отпустят, – она перевела взгляд на воду, охристо блестевшую в солнечном сиянии. – В какой-то момент ты поймешь это, и тебе будет трудно уехать отсюда, – она глубоко вздохнула. – Оно остается с тобой, даже запах гниющего ила. Я почувствовала его, когда ехала через мост, и поняла, что вернулась домой.
Эмми натянуто улыбнулась.
– Я думала, что твой дом в Индиане.
– О, наш дом может находиться в нескольких местах. Я взяла с собой банку с песком, чтобы помнить об этом. И, знаешь, Бен тоже понимал это.
Эмми смотрела на мать, отмечая, какими густыми до сих пор были ее темно-каштановые волосы, пронизанные седыми прядями.
– Что ты имеешь в виду?
Пейдж повернулась к дочери; ее глаза были такого же цвета, как у Эмми.
– Перед своей последней командировкой он зашел ко мне в магазин, когда тебя там не было. Он сказал… – она немного подумала, словно пыталась точно вспомнить слова. – Он сказал, что если с ним что-то случится, то он хочет, чтобы ты начала новую жизнь где-нибудь еще. Он хотел, чтобы ты следовала своим мечтам, куда бы они ни привели, и не давала воспоминаниям о прошлой жизни удерживать тебя на месте.