Шрифт:
20.03.3087
«Уважаемый доктор Бойлд, с тревогой сообщаю, что состояние здоровья мисс Лауры Браун значительно ухудшилось. Отрешенность, характерная для Вашей пациентки, сменилась беспричинной агрессией и приступами ярости. Вчера вечером мисс Браун изрядно напугала меня, схватив вилку со стола и распоров ею щеку. Пока я накладывала швы, мисс Браун лихорадило. Я уложила ее в постель и, как обычно, устроилась в кресле напротив. Все было спокойно, и я задремала. Проснулась же от внезапной нехватки кислорода. Мисс Лаура попыталась задушить меня подушкой! Простите, доктор, но, если такое повторится вновь, я буду вынуждена покинуть дом. Мне очень жаль юную леди, я привязалась к ней, но эти приступы
12.05.3087
«Уважаемый доктор Бойлд, вынуждена вновь отправить Вам записку. Со времени Вашего последнего визита прошло больше месяца, и состояние здоровья мисс Браун вновь пугает меня. Вы не ошиблись. Я действительно взволнована и напугана. Это первый случай в моей практике, когда я опасаюсь оставаться наедине со своей подопечной. Вы знаете, что мисс Браун ведет беседы сама с собой, но теперь она повторяет одну и ту же фразу целый день: «Мне надо вернуться. Это не конец». Похоже, ее посещают суицидальные мысли. Я пристально слежу за ней, но все чаще замечаю, что мисс Браун что-то задумала. Это не паранойя, доктор Бойлд, а вывод, следующий из моих наблюдений. В эту среду мисс Браун навестила ее подруга. Она тоже ньюмен. Я накрывала на стол, когда мисс Эверетт вбежала в гостиную со слезами на глазах. Она схватила меня за руку и сказала: «Он найдет ее, и она убьет Вас. Уезжайте отсюда!». После этих странных слов мисс Эверетт ушла. Я стала присматриваться к мисс Браун. Когда наши взгляды встречаются, она начинает смеяться. Этот смех… пробирает меня до дрожи. Я боюсь спать по ночам. Во сне мисс Браун просыпается от собственного смеха, и я долго не могу ее успокоить. Прошу Вас, доктор, приезжайте, чтобы оценить состояние мисс Браун. Возможно, это тот самый случай, когда единственным выходом остается применение особого операционного вмешательства. Вы понимаете, что я имею в виду. И прошу извинить за сумбурные пояснения, более подробно я надеюсь описать сложившуюся ситуацию при личной встрече. Ваша миссис Х. Дженкинс».
03.06.3087
«Доктор Бойлд! Это срочно! Я открыла кран, чтобы набрать ванную для своей подопечной, и не заметила, как она вошла вслед за мной. Мисс Браун схватила фарфоровую вазу и попыталась ударить ею меня по голове. Я вовремя обернулась и избежала прямого удара, но все же меня слегка задело, я потеряла равновесие и упала. Мисс Браун выбежала из ванной. Какое-то время я приходила в себя. Господи, доктор, я никогда не оставляла ее дольше, чем на пару минут! Все плыло у меня перед глазами. Я еле добралась до голографа, чтобы вызвать скорую. Затем пошла в ее комнату, но дверь оказалась заперта! Мисс Браун, как оказалось, забрала голограф с собой. Я и кричала на нее, и по-хорошему пыталась поговорить, но тщетно! Приехали надзиратели, взломали дверь и обнаружили мисс Браун в петле! Я была в ужасе! Мы успели спасти ее, но… Доктор Бойлд, приезжайте! И подпишите уже эту чертову бумагу! Я увольняюсь. Во вторник меня уже не будет в поместье. Х. Дженкинс».
Март, 3088 год
1
Однажды мир захлебнется в собственной ярости. Во все времена люди кричали одно и то же: «Надо быть лучше, давайте станем частью чего-то нового! Давайте будем добры к окружающему миру, давайте будем честны с другими, давайте сохраним наш дом для нового поколения в чистоте и богатстве!».
И вот он. Новый мир. Но его ли они ждали? Так и хочется упрекнуть: «Эй! Что это с вами? Почему отводите взгляд? Вас что-то смущает, что-то не нравится? Вам стыдно?». Люди так привыкли к лести, что разучились принимать критику. Любое слово они тщательно пережевывают, смакуя его составляющие. Малейший намек на укор ведет к пожизненной обиде,
Да уж, пожалуй, стоит сразу оставить предупреждение: отвернитесь и не возвращайтесь более к этим записям, потому что они совершенно точно вызовут у вас чувство отвращения. И боли. И ненависти.
Люди трусливы. Они боятся идти против правил. Они боятся осуждения. Они боятся всего, что могло бы как-то навредить им. Страх приходит первым. Он выжидает в темном углу, а потом выпрыгивает и пожирает своего создателя. Ни у кого из людей нет сил бороться с ним. Можно сколько угодно строить из себя смельчаков, но от истины трудно уйти, когда она кусает за пятки.
Чудища, клоуны, насекомые, инопланетяне… Все люди чего-то боятся. Жалость вызывают тщетные попытки самообмана этих невероятно креативных существ! Испытав даже столь незначительный страх как страх темноты, человек не прекращает попытки спасти себя. Щелк – свет – выдох. Все в порядке, угроза миновала. Страх отступил. Так ли это? Человек этот не задумывается, что свет не решение. Поставить на паузу и продолжить жить дальше не равно счастливый финал. Тьма будет существовать вечно, вряд ли человеку удастся скрываться от своего страха столько же. Человеческая жизнь так коротка и так стремительна! По негласным законам вселенной люди вынуждены столкнуться со всем, что важно донести до них, но понять смысл сумеют только избранные.
Люди постоянно ждут иного исхода. Они верят в то, во что их заставляют верить. Закрывая глаза на непредсказуемость мира, они живут в своем прекрасном идеальном настоящем. Лишь зацепив случайное событие, их вера подвергается хаотичной встряске. Те, кто смеялся над россказнями старой бабки вчера, сегодня уже рисует соляные круги вокруг.
Где граница между вымыслом и правдой? Как увидеть правду там, где она скрыта? И… есть ли правда на самом деле? Ответы лежат на поверхности, но не стоит ждать, что кто-то придет и скормит разжеванные объяснения. Этого никогда не случится. Пора бы уже людям перестать верить шарлатанам, выдающим себя за мудрецов, тем, кто настойчиво пытается их в чем-то убедить. Так за кем следовать ведомым? Или есть способ отсечь нить кукольника, чтобы действовать самостоятельно?
Лаура вздохнула и откинулась на спинку стула. Она пыталась понять: в какой момент допустила ошибку, в какой момент все рухнуло?
Часы в кабинете громко тикали, чем невероятно раздражали посетителей, но девушке нравилось слушать ровный ритм старинного механизма. Он помогал ей сосредоточиться. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Что-то скрывалось между звуками. Она не знала, что именно, но помнила, как в детстве… ее или чужом… что-то вызывало в ней странные ощущения. Лаура пыталась вспомнить, но не могла. Все чаще она задумывалась о том, что, быть может, сны имеют свойство внедрять ложные воспоминания в жизнь.
Сломанная дверь скрипнула и, не выдержав потока воздуха с улицы, открылась, впуская в душный кабинет немного прохлады. Вместе с воздухом в офис вернулась жизнь.
Лаура любила быть одна. В такие моменты она имела возможность насладиться своими мыслями, не отвлекаясь на других людей. Но эти другие, близкие ей, так прочно закрепились в сердце, что она готова была сто раз променять одиночество на минуты встречи с ними.
– Черт! Опять эта дверь! Лаура, прости, но ветер снаружи адский! – донесся из приемной голос Колдера.
Лаура улыбнулась. Колдер постоянно перед всеми извинялся, даже тогда, когда вина лежала целиком и полностью на другом человеке. Салли О’Коннор пару месяцев назад со злости хлопнула дверью так, что та до сих пор причиняла всем дискомфорт. Извиняться за такой пустяк Салли О’Коннор, естественно, не стала. Для этого у них был Колдер.
Тяжелые шаги парня дополняли еще одни, более грубые, принадлежавшие виновнице трагедии. Лаура заметила, что ее друзьям не так много времени потребовалось, чтобы вернуть подобие себя прежних, и это проявлялось даже в таких незначительных деталях. Возможно, они намеренно топали громко, чтобы никто никогда больше не смог заподозрить их в страхе.