Записки одного армагеддона
Шрифт:
...Их было трое. Они преследовали меня везде, просто так, из непонятной детской жестокости, потому что я не был похож на них. В школе, в спортзале, в парке. Валерик, Серый и Кондер.
Валерик больно толкнул в плечо.
– Деньги. Ты обещал нам, скажешь нет?
Серый, прилипала и слабак, тут же подхватил:
– Обещал, обещал, не отнекивайся!
В ладошке, сразу вспотевшей, зажата горстка медяков, сэкономленных на завтраках, а в лавке как раз появился нужный моторчик для лодки. Будь Серый только один, с ним можно было бы справиться.
Провалиться сквозь землю, испариться, исчезнуть, только бы их не было рядом!
Когда же, когда наконец прилетит самолет и почему так долго нет на горизонте парусов?!
Я зажмурился и шагнул вперед: будь что будет!
Шагнул раз и другой, и еще раз шагнул по усыпанному крупной галькой берегу, пока не услышал над ухом насмешливый голос:
– Не споткнись, приятель!
Не было Валерика, Серого и Кондера. Не было ненавистного чужого города, задыхающегося от липкой жары. Было море и причал, терпко пахло водорослями, поскрипывал снастями бриг "Летящий", матросы катили по сходням бочки с китовым жиром, и веселый шкипер в зюйдвестке, перегнувшись через фальшборт, крикнул:
– Эй! Не хочешь ли пойти в юнги, приятель?
Хотел ли я?! Господи! Конечно же, я хотел!
И все было так, как я хотел. Был карнавал в Заветном Городе, и сильный верный друг - Варланд, и ветер надувал паруса. А когда вернулся домой, выяснилось, что деньги у меня все-таки отобрали, но было не жаль. У меня появилось другое богатство - Дремадор.
А потом появилось еще одно.
Я не знал, где она живет и как ее зовут. Я звал ее Вероника.
Мы встречались в парке, там, где крутой мостик с резными перилами, и лебеди скользят по тихой воде. Я не помню ее лица, только запах духов, взмах руки и развевающиеся на ветру волосы.
Может быть, она жила в соседнем доме, а может быть, она мне приснилась. Или я встретил ее в Дремадоре и она просто стеклышко в моем калейдоскопе.
Потом мне хотелось думать, что приснилось.
Я делился богатством, брал ее с собой в Дремадор. Или она брала меня с собой. Какая разница? Мы крутили калейдоскоп, и миры кружились вокруг нас в разноцветном хороводе, и пушистые волосы щекотали щеку, невесомые ладони лежали у меня на плечах...
Когда боишься потерять, теряешь непременно.
– Кондер! Ты погляди-ка, кто здесь! Нет, Кондер, ты погляди!
– А ничего киска. В самом соку. Дай-ка я тебя потрогаю.
Валерик, Серый и отбывший срок Кондер. Осеклась музыка. Мир сжался до размеров крохотной пустой площадки в темном парке.
Может быть, так:
...я выхватил шпагу. Граф Валерик не успел отразить молниеносный выпад и с проклятьями рухнул на каменные плиты. Негодяй Кондер, угрожающе ворча, отступил.
– Мы еще встретимся, - пообещал он, скрываясь в подворотне.
Или так:
...
– Сударыня, дорога каждая минута, бегите! Я их задержу!
Не знавший хлыста породистый скакун возмущенно заржал, почувствовав увесистый
Я проверил затравку на полках пистолетов и стал ждать.
Или так:
...
– Тебе это дорого обойдется, парень!
Я уклонился, и удар пришелся в плечо. От ответного хука Валерик перелетел через стойку и нашел приют среди ящиков с виски, где уже лежал Серый. С Кондером пришлось повозиться, он был здоров, как племенной бык на ранчо Кривого Джека.
– Запиши на мой счет, - бросил я через плечо, когда все было кончено.
Не так. Все не так.
Я просто сбежал в Дремадор. Один. Я не мог до нее дотянуться. Ее закрывала от меня спина пыхтящего Кондера, а Серый и Валерик держали меня за руки.
Я вернулся. Конечно же, я вернулся. Туда или не туда, не знаю, но Вероники я больше нигде не встречал. Кто-то сказал, что склянка с диэтилдихлорсиланом была полна, а от органических ядов не спасают.
Такие дела.
А потом понеслось, закружилось. Я швырял себя из мира в мир, чтобы найти, забыть или забыться. Чтоб поняли - но кто? или понять - но что? Но время шло, кружились миры, и я вдруг почувствовал, что число миров, в которые я могу попасть, стремительно сокращается, и все чаще я оказываюсь в том невероятном и страшном, которого не может, не должно быть, но он есть и я его боюсь.
– Варланд! Прекрати, Варланд, хватит!
– Да, - сказал Варланд, - хватит.
Он собрал меня, разодранного в клочья, усадил на табурет.
– Хватит, - повторил он.
– Порота Тарнад сегодня утром на кухне был прав: пора выбирать, сколько ж можно? Мы все жаждем прекрасного, но что делать с тем ужасным и грязным, что в нас есть? Мы ищем лучшего из миров, но как быть с тем худшим, из которого бежим? Но выбор, выбор есть всегда: стать Вечным Странником и раз в году быть желанным гостем Заветного Города, или...
– Или?
– как эхо повторил я.
– Или что?
Варланд усмехнулся.
– Все вокруг тебя - это ты. Все вокруг меня - это я.
– Ну и что?
– нетерпеливо сказал я, раздражаясь от его туманной манеры выражаться.
– Что с того?
– Нет других миров, кроме тех, которые мы создаем. Ты бежишь из одного мира, и попадаешь в другой, но тот, другой, тоже создан тобой!
Я начал понимать, ясности еще не было, но где-то вдали забрезжил огонек.
– А люди? Те люди, что вокруг меня?
– Это тоже ты. Всегда ты и только ты. Это зеркало, в котором ты видишь свое отражение. Есть миры, в которых ты даришь, и есть те, в которых ты отбираешь, предаешь и спасаешь, убегаешь и догоняешь.
– Значит, есть мир, в котором Вероника...
– Да, - сказал Варланд.
– Конечно, есть.
– А ты? Кто ты?
– Вечный Странник. Я вырвался из заколдованного круга миров. Тебе это еще предстоит, и тогда ты будешь жить долго и счастливо, и умрешь, когда захочешь сам. А сейчас иди и помни: выбор есть всегда.