Записки отставного афериста II
Шрифт:
Ну и остальным гостинцев досталось вволю. Мы не жадные.
Вырвавшийся из-под забора шаронаполненный собак бросился к сторожихе жаловаться. Ой зря.
Пока он скакал вокруг хозяйки и ябедничал, мы добавляли ему поводов для обид.
– А поделом! А я тебя предупреждала! Когда-нибудь нарвёшься! Вот и! Эк тебе шариками-то жопу порвали! Ну теперь буду Шариком тебя звать, заслужил!
Я удачно попадаю негодяю по яйцам, и
– Ай, молодцы, мальчики! А то оборзели совсем, постоянно кого-то рвут.
– Бабусь, а где тут воинская часть?
– Вот радость-то! Внучки мои объявились! Будет кому старость мою одинокую скрасить! А я уж и не чаяла!
– Тётя, хорош глумиться! Сначала собаками затравила, потом издевается ещё! Химкинское гостеприимство в действии!
– А я вас прям звала! Все зенки изглядела, от окошка к окошку бегая. Мозоль на лбу вот от ладони домиком. Где ж, думаю, племяннички мои драгоценные, совсем, охальники, тётушку свою забыли. Ну, звиняй, племяш, я тут намедни каравай спекла хлебом-солью дорогих гостей потчевать, но не дождалась. Не вели казнить, касатик, не держи зла на тётю родную, кровиночка!
Мы обессиленно хохочем. А что делать? Обосрали – обтекай.
За будкой мелькает тень. Выстрел! Очередная жертва, заполошно визжа, уносится вдаль.
– Гляди, какой меткий! Воинскую часть тебе? А зачем?
– Э-э…
– Понятно. Планокеши.
– Да, не, мы друга навестить…
– Короче, друзья-племяннички, валите отседа подобру-поздорову. И свечку Николаю-Угоднику поставьте, не жидясь. Или неевреясь, – я правильно сказала?
Вот ехидная бабка…
– А…
– Хуйна. Третьего дня уже навестили ваших друзей. За хуй и в музей повели. И засада теперь вас поджидает. Каждую ночь оттеда мусора наркош таскают пачками. А вам вот повезло.
– К-хм. А как Вас звать, уважаемая?
– Тебе что за забота?
–Да вот и за вас свечку желаю поставить.
– В жопу себе свечку поставь, авось от почечуя сбережет. Нужны мне ваши молитвы больно. От таких сукодеев. Свои грехи замаливай. А с моими уж как-нибудь сама справлюсь.
– Э…
– И денег твоих мне не надо. Всё, валите отседа, мне спать пора!
Едем молча. Долго. Потом:
– Папа, что это было?
– Твой ангел-хранитель, сынок!
Байки скорой помощи
Намедни встретился со старинным дружком Кинто. Ныне он оставил юношеские безумства, заматерел и остепенился. Из бесноватого писькиного доктора, пугающего срамных пациентов необузданностью манер и запахом дешевого алкоголя, разросся до хозяина клиники. Специальность та же (нижние дырки), но уровень совершенно другой.
Понятное
– Давно не виделись.
– Да что-то повода не было.
– Стареешь?
– Не. Сменил венерические заболевания на собачьи.
– Запаршивел, что ли?
– Хуже. Верность подцепил. Тяжелый псиный недуг.
– Сочувствую. Но хоть экономия.
– Смеёшься? Жить с бабой гораздо дороже, чем их покупать.
– И то правда. Пьём?
– Твоё здоровье!
– А ты как?
– Не жалуюсь.
– Вижу. Совесть не мучает?
– С какого перепугу?
– Клятву Гиппократа давал?
– Лично. Прям самому. Тет-а-тет. Макс, ты хоть в курсе, о чём она? Клятва эта?
– А-а… э-э…
– Вот и помолчи. У обывателей сложился образ врача, эдакого энтузиаста-общественника, бессеребренника и альтруиста в рваных штанах под белоснежным халатом. Мать Тереза с чеховской бородкой клинышком, ебенть. И типа все мы дожны к этому идеалу стремиться. При расхождении с оным не спать ночами от угрызений совести. Типа, мы обет бедности дали.
– А на самом деле?
– На самом деле клятва Гиппократа в основном регулирует отношения между врачами. Точнее, между учителем и учеником. Там долг ученика очень внятно, до деталей прописан, и уж потом в пару фраз расплывчато чего делать и не делать с пациентом. Причём, ни одного синонима слова "забесплатно" и рядом с заветным текстом не валялось. Наоборот. В ранних вариантах сей присяги халява строго возбранялась. Сам Гиппократ, кстати, морил жадин почём зря.
– Гонишь!
– Да ща. Вот тебе пример. Одного деятеля, Акрахерсита, притравили чем-то. Гиппократ его промыл и интересуется: как насчёт презренного металла? Родственники заныли, мол, нету доктор. Всё с переживаний за кума пропили.
– Ну тады, рек Гиппократ, вот вам яд, дотравите его, что б не мучлся.
– Ты прям речугу толкнул!
– Да достали… блудодеи-моралисты. Знаешь, я раньше считал, что самые высоконравственные это отставные бляди. Проститутки-пенсионерки.
– Я тоже так полагал.
– Ошибались мы. Пациенты венеролога – вот главные нравоучители. Савонаролы гонорейные, маму их.
– Пьём?
– Пьём!
– И?
– Что и?
– Что там с этим… греком на А, ну с хером посредине… Скинулась родня?
– Да щаз-з. Дотравили его нахуй, и все дела.
– И сильно пациенты совестят?
– Через одного. Причём небедные ж люди. Сначала они шалав покупают с рачительностью, – вскладчину и побюджетней, потом с купецким куражом за доплату их безгандонно пользуют, мотая чёрти чего на винт, а в итоге стройными рядами ко мне прутся с тайной надеждой на халяву. Которую пытаются сделать явью.
– И ты?
– Шлю их на то, с чем пришли. Или в… Особенно джигиты напрягают. Истерики. Я с них вседа вдвое беру.