Записки ретро-разведчика (Из варяг в греки)
Шрифт:
А.Ж. и А.П. проиграли свои деньги достаточно быстро. Минут за десять. После этого они навестили бар и, встав за моей трезвой спиной, стали учить меня, как надо выигрывать. Учил, в основном, А.Ж. . Но ненавязчиво:
– А почему бы тебе не поставить на разные номера? Вон, смотри, как тот дядечка гребет... Я бы на твоем месте попробовал...
Я упорно ставил на красное-черное. Кучка фишек передо мною понемногу, но прибавлялась.
– Да, тебе сегодня везет, - прохаживался сзади А.Ж.
– Мог бы рискнуть и поставить по две фишки на десять чисел.
–
– вежливо интересовался композитор.
– Как, что даст!
– А.Ж. начинал объяснять композитору, какие суммы у меня могут оказаться в кармане. И на какие именно числа он рискнул бы поставить.
– Два раза подряд семнадцать выпадало, - шепотом делился своими наблюдениями композитор.
– Бог, говорят, троицу любит... О, вам опять везет - красное! Теперь будете ставить на черное?
– Да ставь ты больше!
– нетерпеливо воскликнул А.Ж.
– Все равно деньги халявные!
Меня и самого подмывало бухнуть всю гору фишек, удвоить ее и уйти. Или проиграть и уйти.
Я отсчитал по десять фишек стоявшим за спиной: дарю!
И тут же забыл про них. Они торопливо поменяли у портье цвет фишек, встали по другую сторону стола и принялись воплощать свои замыслы.
Теория вероятностей, в принципе, действовала. Какое-то время я выигрывал и тихо радовался: вот, дескать, какой я умный и сообразительный! Но вдруг три раза подряд выпадало красное, съедая мою двадцатифишечную ставку на черном. Следуя своей теории увеличивать ставки, я в следующем кону ставил на черное башенку из половины своего пластмассового богатства. Но шарик в четвертый (!) раз застревал в ячейке красного цвета. Портье, всевидящий демон-искуситель, взглядывал на меня многозначительно: надо, дескать, рисковать - пять раз подряд красное не выпадет, читалось в его глазах, и от этого взгляда я тушевался, не веря ему, пропускал кон, не рискуя выставить все подчистую. И выпадало черное...
Но уже не мне!
И портье смотрел на меня, как на пустое место...
Когда блестящий писатель и гениальный композитор, оставшись без фишек, задышали мне в затылок с новыми советами, я засунул оставшееся богатство в карман и сказал, что беру тайм-аут. Я простоял у стола около часа и чувствовал, что тупею. Попутчики, потеряв ко мне интерес, пожелали ни пуха, ни пера и пошли спать.
Пройдясь по открытой палубе, я подышал свежим воздухом и принял решение: либо проигрывать, либо выигрывать. Деньги и впрямь халявные. Что я, как Гобсек, чахну над пластмассовыми кружочками, которые можно выбросить за борт, и мир от этого не переменится.
Решено!
Тупо поставить все оставшиеся фишки на красное. Проиграл - пошел спать.. Выиграл - также тупо поменять цвет, не откладывая про запас ни одной фишки.
Ставить все!
И не смотреть в глаза портье, молодому белобрысому шведу. Видеть только его руки. Все! Последовательно менять цвета - и будь, что будет. В каюту за деньгами не бегать. В азарт не впадать. В глаза не смотреть. В долг не брать...
Мне стало легче. Я увидел себя со стороны... Машина для выполнения заданной функции. Ноль эмоций.
Подошел к опустевшему столу и выгреб из кармана фишки. Над столом ярко светила конусная лампа. Портье отложил журнал и встал.
– Вуд ю лайк ту континио? (Вы хотите продолжить?)
Я вытащил из кармана фишки и сложил их в стопки по десять штук каждая. Получилось три стопочки. Кивнул портье: Камон! (Давай!)
Запрыгал шарик.
Двинул стопки на красное и стал разглядывать людей в баре.
– Red!
– объявил портье. И отсчитал мне фишки. Тридцать штук.
Теперь у меня было шесть стопочек по десять фишек. Поставил их на черное поле, кивнул - Камон! и, заложив руки за спину, прогулялся к стойке бара. Я слышал, как скачет по рулетке шарик. Взял сувенирный коробок спичек, прикурил и неспеша вернулся к столу.
– Black!
– объявил портье.
Я и сам видел, где успокоился шарик.
Потом портье менял мне фишки на более крупный калибр, я рассеянно смотрел по сторонам, провожал взглядами женщин, выходящих из музыкального салона, позевывал, прохаживался вдоль стола и не смотрел на портье и мечущийся по кругу шарик.
Шесть раз шарик строго следовал теории вероятностей, послушно меняя красные и черные поля цифр. Шесть раз я ставил на свой цвет и снимал растущий в геометрической прогрессии выигрыш.
Седьмого раза не случилось. Я сделал руками понятный всем жест Стоп! и поднял на портье глаза. Он смотрел вполне равнодушно. Делал вид, что хочет спать. Он дал мне поднос для фишек, я отнес их в бар напротив и получил деньги. Четыре тысячи крон. Пятьсот долларов.
– Что-нибудь налить?
– поинтересовался бармен.
– Мы же, русские люди, вообще не пьем, - сказал я.
– Это наша национальная особенность...
– Это то-о-очно, - рассмеялся бармен.
– Нам это дико. Хорошо вы его обули. Бедный эстонец теперь спать не будет.
– Эстонец? Я думал, швед. Знал бы, говорил с ним по-русски.
– Эстонец! Они тут прикидываются, что русского языка не понимают. По контракту со шведами работает. Шведы игорный бизнес на теплоходе купили. К тому все идет, что скоро и сам теплоход купят...
Подошла девица. Длинноногая, вполне симпатичная.
– Мне шампанского, - сказала томно и покосилась на меня.
– Почему молодой человек не танцует?
– Мысленно с вами, - кивнул я.
– Спокойной ночи!
– Лучше бы не мысленно...
У выхода я обернулся. Они с барменом курили, сблизившись головами. Девица тянула пепси.
В Стокгольме на экологической стоянке я купил потрепаную Вольво ровно за пятьсот долларов. В Питере мне ее подварили, подкрасили, кое-что заменили. Я отдал ремонтникам большую часть гонорара и теперь езжу на этой Вольво. Добрая, вместительная машина. Я показал рукой за окно. Если бы русские писатели не умели выигрывать в рулетку - на что бы они покупали машины? Вот так сейчас и живут русские писатели.