Записки шкраба на пенсии
Шрифт:
Что еще кардинально отличает курсанта от студента – это железная дисциплина. Шаг влево, шаг вправо – «расстрел» на месте. Отлучаться из аудитории, где проходила самоподготовка, без уважительной причины было категорически запрещено. Регулярно наш командир роты делал проверки присутствующих на самоподготовке. В связи с этим рассказываю, что со мной случилось однажды. Здание УЛО, где проходили наши самоподготовки, было соединено вплотную с гарнизонным Домом офицеров. На третьем этаже УЛО была потайная дверца, которая открывалась прямо в зрительный зал Дома офицеров.
Было это уже на четвертом курсе. В Доме офицеров шел замечательный фильм «Офицеры». Я, и еще несколько моих друзей, свалили с самоподготовки, и пробрались в зрительный зал на этот фильм. Наш курсовой офицер по кличке «Окунь» именно в этот день решил проверить наличие на самоподготовке наше классное отделение и естественно нас всех вычислил. За этот просмотр я лично получил пять нарядов вне очереди. Это значит пять раз через день заступать дневальным по казарме. Испытание должен вам сказать еще то, спать то в наряде приходится всего четыре часа, потом занятия в УЛО и опять в наряд. Как сейчас вспомню, так вздрогну. Таких испытаний на четвертом курсе у меня было два. Второй раз я смотрел французский фильм «Воздушные приключения» и опять пять нарядов вне очереди. Обратили внимание – оба раза я пострадал из-за тяги к прекрасному и профессиональному (военная служба и самолеты). Прямо как тот Ваня, внук главных героев из фильма «Офицеры» пострадал из-за бегемотов.
Если говорить о свободном времени, то его практически не было. Свободное время в казарме ничем примечательным не запомнилось, его и было то всего полтора часа в день. Просмотр телевизора в ленинской комнате всем огромным (200 человек) коллективом, чтение книг и подготовка к утреннему осмотру на следующий день (подворотничок, бляха и сапоги). В субботу, во второй половине дня и в воскресенье можно было пойти в увольнение. Об этом хорошо спел Лев Лещенко, «пуговицы в ряд, проводи нас до ворот товарищ старшина, товарищ старшина». Все он там отразил почти правильно, чем заниматься курсанту в увольнении – кино, мороженое, променад по улице Киквидзе и тамбовские девушки.
Хорошо запомнилось одно увольнение на третьем курсе в Мичуринске при тридцати градусном морозе. Погулял я с девушкой по улице с поднятыми ушами на ушанке (как же – девушка смотрит на курсанта, уши опускать нельзя), а наутро в бане уши (уже человеческие) опухли и стали похожи на сибирские крупные пельмени. Почему в бане – это отдельная история. В Мичуринске третий курс жил в так называемых «Красных казармах». Помывка проводилась в городской бане только по понедельникам рано-рано утром (наверно другое время было просто занято обыкновенными гражданами). Баня располагалась на другом конце города. Я с ужасом вспоминаю эти наши походы в баню. Вы видели в кино, как французы отступали из Москвы в 1812 году.
Источник – https://im0-tub-ru.yandex.net/i?id=3cfcd73af86d4bd9638674e487cd02eb-l&n=13
Наше шествие было очень на это отступление похожим. Дело было зимой. Все брели большой гурьбой, обмотанные полотенцами, проклиная все на свете. Идти надо было не менее пяти километров. Над нашей отступающей армией стоял такой пар, что ничего вокруг не было видно. Все ранние прохожие шарахались от нас как от прокаженных. После этого я возненавидел бани. Отдельные из нас при подъеме в баню пытались каким-то образом спрятаться и избежать этого издевательства над организмом. Но старшина ходил по казарме и вытаскивал таких «любителей» бани потому как в чистом теле здоровый дух.
Мичуринск запомнился мне еще одним увольнением. Возвращаюсь я как-то из очередного увольнения и после прохода через КПП попадаю на построение. Собрали всех кого могли поймать в этот момент, дело было в воскресенье, и народ наш был предоставлен сам себе, шатался без толку по небольшой территории казарм. Оказывается, формируется команда для оказания помощи по устранению чрезвычайного происшествия. В районе какой-то пригородной железнодорожной станции произошло крушение железнодорожного состава, перевозящего цистерны с горючим, идет эвакуация людей и тушение пожара. Отобрали нас человек тридцать, посадили на пожарный поезд и повезли в район чрезвычайного происшествия. Какой умной голове пришло в голову бросать туда нас пацанов, не имеющих никаких шанцевых инструментов, да и навыков в этом деле – большой вопрос. Хорошо, что нас туда довезли только тогда, когда уже все закончилось. Наш пожарный поезд несчастные 20-30 км преодолевал часов 6-8,зато мы успели хорошо выспаться. А как нас везти назад никто не подумал. Дело в том, что наш поезд остался на месте аварии, а других средств передвижения как бы и не было. Насмотревшись на все ужасы этого ЧП (там все было действительно как на войне, взорванные цистерны, перекрученные в узлы рельсы), хорошенько отоспавшись, мы стали ждать помощи, так как все вокруг было завалено непроходимыми снегами. И вот тогда я убедился, насколько мощной является наша армия. За нами пришел военный автомобиль ГАЗ-157. И этот монстр попер по бездорожью, по сугробам глубиной до метра напрямую к нам в казарму. Назад мы домчались менее чем за два часа и к утру уже были в родной казарме, готовыми к новым подвигам во славу Отечества. Вот такое блин приключение случилось со мной неожиданно.
Кроме увольнений в выходные дни мы серьезно увлекались футболом, я входил в сборную училища, и наша команда завоевала призовое место на чемпионате округа. Было это, когда я учился уже на третьем курсе. А на первом курсе при очередной игре в футбол я чуть не распрощался с летной карьерой, еще даже не приступив к полетам. Мой лучший друг по училищу Саня Иванов, пытаясь остановить мою атаку на ворота, провел против меня не очень джентльменский прием. В результате этого он рухнул на меня и вывернул мне левую руку так сильно, что лучевая кость вылетела из мышечной сумки. Рука моя стала похожа на переломанный пополам карандаш, а еще такие же лапки у кузнечиков – коленками назад. Мы оба с Саней так сильно испугались, что сначала ничего не поняли, что произошло. Я схватил свою левую руку в правую, и в сопровождении Сашки бросился в санчасть. Был выходной день, и в санчасти кроме дежурного фельдшера и медсестры никого не было. Фельдшер – это солдат срочной службы с начальным медицинским образованием. Положили они меня на кушетку лицом вниз, рядом поставили табуретку, на которую положили мою руку. Фельдшер прицелился и со всей мочи стукнул кулаком по руке в месте изгиба. Боль была страшная, но рука вроде бы приобрела привычные очертания. Медсестра перебинтовала мне руку, и я пошел в казарму. В норму я приходил несколько недель. Для разработки руки, так как она не разгибалась полностью, я на ночь привязывал к ней гантель, и так спал. Восстановить руку в полную силу я так и не смог. В результате, все силовые упражнения на перекладине или брусьях с необходимым количеством раз для положительной оценки я сдавать не мог. Хорошо хоть, что за первый курс мы уже все зачеты по физической подготовке успели сдать. Зато потом на четвертом курсе, при сдаче госэкзамена по физической подготовке со мной произошел фантастический случай. Кто-то видно, там наверху очень хотел, чтобы я стал летчиком. Есть такое упражнение на перекладине – подъем переворотом.
Источник – https://shtab.su/wp-content/uploads/2019/01/img_5c3331bcdfa9b.png
Курсант выходит к снаряду, останавливается лицом к экзаменационной комиссии, докладывает, что курсант такой-то для сдачи экзамена прибыл. Подходит к снаряду, выполняет упражнение, делает соскок, поворачивается опять лицом к комиссии и докладывает, что упражнение закончил. Так вот я все сделал за исключением самого упражнения. Подход, доклад, вис на перекладине, соскок, доклад все на отлично. Комиссия в полном составе в момент моего якобы выполнения упражнения на снаряде отвлеклась на что-то более интересное и не смотрела на меня. Когда я доложил, что упражнение выполнил, они с удивлением посмотрели друг на друга, но, тем не менее, дружно поставили мне четверку. Все ребята из моего классного отделения стояли естественно тут же и наблюдали эту картину. Они еле себя сдерживали, чтобы не заржать в полный голос. Конечно, они знали про мою ущербную руку, сочувствовали и помогали мне как могли. Больше всего я переживал о том, как я смогу управлять самолетом с такой рукой. Но оказалось, что никоим образом на полетах это не сказалось. Левая рука летчику-истребителю нужна только для того, чтобы двигать РУДом (рычаг управления двигателем), управление которым не требует больших физических усилий. Но последствия вывиха руки остались со мной на всю жизнь, тяжести носить левой рукой я не могу до сих пор, а также качественно подтягиваться на перекладине.
А еще для меня было невыносимым испытанием кросс на три километра. Когда мы его сдавали, мне очень сильно помог Саня Иванов. Сам он сдал кросс на пятерку. Для сдачи кросса надо было пробежать по стадиону семь с половиной кругов быстрее двенадцати с половиной минут. Как назло стояла адская жара. Сашка сидел на бровке и следил за мной. Когда он видел, что я уже выдохся и вот-вот упаду, он выходил лидером и тянул меня круг или даже более. Таким образом, я уложился в одиннадцать минут сорок секунд, для меня это был подвиг. Это была целая четверка. Так что он мне тоже помог, как и я, ему на зачетах.
Возвращаюсь к нашим баранам, то есть к обучению. С определенной частотой наша теоретическая подготовка требовала проверок. Были семинары, практические занятия и конечно зачеты по отдельным разделам. Как я уже говорил, математика и физика были для меня одними из любимых предметов на первом курсе. Решение интегралов приносило мне почти физическое удовольствие, а физика приучала понимать законы движения воздушных масс. В будущем я понял, что все задачи по жизни можно решать с применением основных законов физики.