Записки старого капитана

Мельников Виктор Иванович

На ивасевую экспедицию я напросился к капитану Никитину, герою соцтруда, депутату Верховного Совета. Вот где мастерство, умение, знание судна и поведения рыбы. Здесь я получил массу знаний. Я все у него расспрашивал, и он охотно мне все объяснял. И говорил: «Будь всегда внимательный к мелочам, они дают массу информации». Только благодаря ему я в дальнейшем стал промысловым капитаном-наставником. Особенность была у капитана Никитина – в рейс брал две двухсотлитровые бочки нефильтрованного пива с пивзавода города Невельск и двух поросят. Их откармливали под государственные

характера затопления отсеков, а также для подбора спрямляющих отсеков и отсеков, при затоплении которых восстанавливается остойчивость корабля.

праздники для разрядки экипажа. Он всегда был с рыбой и уловом. Экспедиция теряла рыбу, все в поиске. Он находил всегда первый, не зря ему

дали героя. По окончании рейса Никитин дал мне хорошую характеристику. Меня вызвали в кадры, вместе с кадровиком – в службу мореплавания, а там меня озадачили – хотят направить меня на плавбазу «Советское Заполярье» четвертым помощником. Меня, боевого второго помощника, готового старпома, как сказал Никитин – и четвертым? Я что, штрафник? «Это другой уровень, другие возможности по продвижению по службе, тем более о тебе хорошие отзывы и рекомендации. А четвертым посылаем – надо узнать службу и работу базы». Договорились временно, на полгода. Если нет – то старпомом на промысловое судно. Дал согласие.

В ожидании плавбазы меня временно послали на штрафной тральщик, у них ЧП. Из закрытой каюты капитана ночью пропали секретные документы и зарплата экипажа. Капитан вечером ушел домой, закрыл каюту своими ключами. Пришел утром и срочно сообщил по инстанциям. Результат – капитан в кутузке, ищут секретные документы, бланки. Странно, шифро-книга на месте, а остальное… Я сбоку-припеку, так и меня чуть ли не щупают. Несу вахту, у стармеха поиграли в карты, к вечеру разошлись. Залез на второй ярус, первый не люблю, читаю дешевый детектив. К вечеру крысы активизируются и устраивают забеги по подволоку¹⁵, над головой забегали громче, сиеста у них что ли, ну, суки. Взгляд зацепился за что-то красное – торчал уголок в щели между фанерой. Потянул, не тянется, но уголок сильно похож на десятку. Не поленился, пошел к деду за отверткой, говорю: «Пойдем клад искать». «Какой?». «Сейчас узнаем». Отвернул одну половину, фанера прогнулась, и на кровать выпало гнездо крысиное из денег и документов. Я деду: «Пошли», закрыл дверь, связался с портнадзором по рации, сказал время и код 24. Ждем. Код означал ожидание чекистов. Через полчаса пришел парень, показал документы, я открыл каюту. Нас не пустил, все зафиксировал, пересчитал, взял с нас объяснительные и ушел. Капитана выпустили, оправдали, восстановили в должности. Он меня нашел, сказал спасибо, уволился и уехал. Случайность спасла человека от позора, может, сохранила жизнь, только веру уже не вернула.

Подволок – потолок на судне.

Я не знал, как мне быть. Люблю сына и гулящая жена. Советчики: «Поколоти сучку». Нет, это ничего не даст. Выгнать из квартиры, забрать ребенка к родителям – не дадут, все права за этой сучкой. С каждым днем все отдаляюсь от «семьи» и сына. Он меня очень редко видит, воспитание уже не мое. Удел моряка – иметь угол, чтобы сложить вещи и повидаться с сыном. Противно даже оставлять форму, но ищу выход. Семью побоку, как бы числюсь, весь в работе – это будущее, меня ценят, продвигают. Так, капля за каплей, в моей душе осадок и выжигается. Все, что было у меня после Клавдии Олеговны и моих девочек – одно недоверие, презрение и злость.

Только работа спасала. Душа моя черствела, и становился циником. Почему и пошел на плавбазу, правда, временно, ПБ¹⁶ «Советское Заполярье» зашла в порт Холмск – перегруз рыбопродукции, прием снабжения, тары, бочек, смена экипажа, и будет уходить на иваси. Рабочая кутерьма день и ночь, работа в три смены. Я – к директору с направлением, у него старший помощник и первый помощник что-то решают. Я доложился, что прибыл, но ненадолго. «Почему?». Я все по порядку объяснил, что я промысловик, у меня много данных от капитанов, назвал их. Там живая работа и виден результат, а здесь рутина. Думал, после моего спича скажут, езжайте на свои суда. Меня выслушали. «Вы, молодой человек, со старшим помощником идите, он вам все расскажет». Старший помощник привел меня в мою каюту, царские условия. Старший помощник, Андрей Степанович, ему, как и капитану, лет пятьдесят-шестьдесят. Он меня ввел в курс дела, «Работай прям сейчас», и позвал третьего помощника, «он дальше объяснит».

Экипаж, усиленный рыбообработчиками, полный набор около двухсот семидесяти человек. Писанины тьма. Одних принять, других списать. С такой работой знаком, но не в таких объемах. Третий: «Виктор Владимирович, ты позови библиотекаршу, она всем четвертым помогала». Я узнал, где она живет, пошел на поклон. Постучал, она открыла. Молодая девушка, лет двадцати пяти, с меня ростом. «Слушаю». «Светлана Александровна, помоги, ПБ – плавучая база, судно, предназначенное для обеспечения

базирования формирований кораблей в пунктах базирования, реже в открытом море.

пожалуйста, зашился, как…». Она: «Хорошо, пошли». Мы поработали несколько дней, разгребли, и мы подружились. Просто дружба, как я говорил, она свойский парень. Старпому доложил, что с документами и кадровыми делами разобрался, все в порядке. Спасибо Светлане Александровне.

Меня пригласил капитан Исаев, и говорит: «Мы тут готовимся на ивасях поработать. Не мог бы ты посмотреть, что можно придумать, чтобы мы могли больше тары, груза брать на палубу? Подумай». Озадаченный, я вышел, стою на крыле и смотрю на корму. Пошел бродить между крышек трюмов, стрел, и прикидываю. Взял у Светки ватман и начал рисовать трехмерное изображение главной палубы. Прикинул, подумал, вполне может что-то получиться. Взял у боцмана рулетку, у старшего механика узнал удельный вес железа. Рассчитал примерное количество железа, как построить, укрепить. Данные ввел в информацию об остойчивости. Вроде не тонем, можно что-то сделать. И пошел к капитану. Я очень долго и подробно рассказывал, что тут нахимичил, насчитал. Только это надо пропускать через регистр и перерасчет всех данных по остойчивости, и займет это много времени. Исаев придумал моей задумке название – ростры¹⁷. Да, это ростры. Тогда я не знал, что это такое. С базы я потом ушел, но потом, встретившись с ПБ Советское Заполярье, увидел, что Исаев все-таки сделал эти самые ростры. Мне было приятно, что тут есть часть моей придумки.

Я помогал Светке составлять стенгазету всякими рисунками. К нам помполит привел радиста Мишу и токаря Николая, так организовалась наша группа. Почему наша – вместе проказничали. Помполит узнал, что написал заявление в парторганизацию управления о принятии меня в кандидаты КПСС, было две рекомендации. Заявление приняли, а на плавбазе выбрали комсоргом. Светка позвонила: кино будет хорошее, позвал радиста, и пошли в кормовую надстройку, там кинозал. Идем через машину, вернее, по верхнему проходу над машинным отделением. Картина – повар со сковородкой в такт работе двигателей постукивает, заливается смехом и опять постукивает.

Ростр – таран с металлическим наконечником в носовой части военного корабля времён Древнего Рима, обычно в форме стилизованного трезубца. Располагался ниже ватерлинии и применялся для создания пробоин в корпусе корабля противника.

Нас это сильно заинтересовало, мы – к смеющему повару. Смотрим – внизу, среди работающих двигателей важно ходит второй механик, Семен Семеныч. Коммунист, про него говорили, хороший специалист, но неприятный тип. Короче, сильно обращал внимание на недостатки и докладывал кому надо. Сексот по призванию. Услышав посторонний звук от постукивания повара, он приседал и лихорадочно водил головой и рысцой – от двигателя к двигателю. Сверху картина умопомрачительная. Я радисту: «Пойдем», а повару: «Надо поговорить, приходи в библиотеку». Все второго недолюбливали и решили над ним серьезно подшутить. Токарю даем задание изготовить гайку большого размера. Когда гайка была готова, повар ее в кастрюле сильно нагрел, смазали солидолом и на вахте второго механика сбросили вниз. Сами – смотрим. Он к ней кинулся, схватил руками – горячая, в масле, значит, работала. Откуда, где?! Бегом, звонит старшему механику – гайка упала. Старший механик, теряя тапочки, в машину, потрогал руками – горячая, в масле – работала. Где?! Звонит главному механику, тот быстрее стармеха – в машину, – горячая, в масле, работала, где – ищем, и всю машинную команду – на поиски. Звонит директору – надо стоп дать, машина рассыпается, как бы чего не вышло. В это время мы бежали к рыбачку¹⁸ за рыбой. До него шестьсемь миль, погода балла три и портится. По трансляции меня вызывают в мотобот ¹⁹, вперед, за рыбой. Первый месяц на ивасях я работал один, представитель по ТБ²⁰ от Дальрыбы²¹ выписал предписание – работать на мотоботе может тот, у кого диплом ОСВОДа²². У меня одного он был, но директор ввел оплату по нарядам, кто сколько привезет – так и получает. Зарплата у меня была больше, Рыбачок – имеется в виду рыболовное судно.

Мотобот – небольшое морское судно, моторный бот.

ТБ – техника безопасности.

«Дальрыба» – название рыбодобывающего предприятия.

ОСВОД – «Общество спасения на водах» – советская, российская и белорусская добровольная массовая общественная организация, имеющая целью охрану жизни и здоровья людей на водоемах (предупреждение несчастных случаев, обучение населения плаванию и способам спасания); помощь спасательным службам; упорядочение использования маломерных судов судоводителями-любителями.