Записки старого капитана
Шрифт:
Я, конечно, соглашался с ним, говорил, что он прав. Пили чай и рассуждали о жизни. Да, он действительно был прав во всем. Но он многого не знал. Главное – жизнь сложнее этой морали. Вот только, как прожить, чтобы не было мучительно больно за прожитые годы?
Отдых заканчивался, мы прибыли во Владивосток. Получалось, у Виктора свободное время, и мы решили пойти в кабачок, посидеть по-человечески. Сказал, что я накрываю поляну.
Глава 4. СИ – 20/1
В ресторан «Кавказ» мы зашли вечером. Полуподвальное помещение располагает к чревоугодию, отдыху и общению с противоположным полом. Полумрак. В принципе, все, что хотел – тут уже не чувствуешь присутствия моря, полная
Вещи мои были в камере хранения железнодорожного вокзала, до него от «Кавказа» метров восемьсот. Прогуляемся, там и такси возьмем. Вышли на улицу из ресторана, закурил и увидел у кафе Льдинка милицейскую машину, в простонародье воронок, метрах в пятидесяти от нас. «Ну что, Витек, тебе тоже на такси, похоже автобусы не ходят». Обычно у железнодорожного вокзала находятся таксисты, или можно там узнать. Так что двинули. От воронка в нашу сторону шли не спеша два милиционера, старший лейтенант и сержант. У обоих вид не первой свежести и неспортивное сложение. Подошли, недружелюбно:
–
Что стоим?
–
Вечер добрый, да вот думаем, как быстрее найти такси.
Не подскажете?
–
Такси. А зачем тебе?
–
Не тебе, а нам.
Те удивленно смотрят.
–
Другу на судно, а мне в аэропорт.
–
Документы не покажешь? А то у нас тут пропускной режим.
–
Витек, подтверди зачем нам мотор.
Обернулся, а Витюши нет. Вот он был – и нет, нда… Достал паспорт, вытащил авиабилеты, держу в руке.
–
У нас на Сахалине тоже пропускной режим.
–
То Сахалин, а тут Владивосток, – и ухмыляются. Я почувствовал неладное, но все-таки люди в погонах, «моя милиция меня бережет» в голове мелькнуло.
Глядя в паспорт:
–
Ну да, сахалинец. А такси у железнодорожного вокзала можно перехватить. Так нам по пути, пойдем, подвезем.
–
Спасибо, но я с другом пройдусь, только паспорт пожалуйста верните.
–
Друга нет, не видим. А вот с нами придется проехать, кое-что уточнить, – вежливо по-хамски улыбаются, – Пойдем, не задерживай, – и встали с двух сторон. От сержанта пахнуло перегаром. Чтобы не усугублять обстановку я согласился:
–
Хорошо, поедем, а то время поджимает, – сел в их воронок, и поехали в отделение. У меня внутри все на пределе. Разберутся, и поеду.
В отделении милиции старший лейтенант – дежурному офицеру: «Михаил Степанович, вот очередной – буянил, выпивший». Как они мне надоели. От такой наглости и нелепости, – «Ты что, старлей, с дуба рухнул?! Я у тебя спросил, где можно взять такси! Да ты с сержантом сам пьяный. Товарищ капитан, прошу разобраться, это же полная нелепость!». Капитан посмотрел на меня отсутствующим взглядом, уставший, невыспавшийся вид. «Егорыч, – это он старлею, – Ты привез – давай оформляй сопроводительную, а этого – в камеру». «Капитан, ты что, разберись! Я после моря, у меня билет на Сахалин утром!». «Вот и разберемся, посиди пока». Все в одночасье рушилось, летело в пропасть, не могу осознать это. Почему, за что???
Потом мне в камере разъяснили – план выполняли по задержанию, им, сукам, не хватало процентов. И собирали урожай, у ресторанов есть кем поживиться, сволочи. В камере было двое – мужик бичевского вида, лет пятидесяти, и студент. Посидел, подумал, надо выбираться, может, разберутся? Начал стучать, звать старшего. На стук пришел рядовой милиционер, – «Что стучишь, орешь, не даешь спать людям?». «Пожалуйста отведи к капитану». «Не положено, до утра посиди, там и разберутся». «Друг. Ты меня к капитану отведи». Этот вроде нормальный, не испорчен, не выродок, привел к капитану.
«Товарищ капитан, это недоразумение. Я с моря пришел, зашли покушать, сто пятьдесят грамм выпили, и все. У вашего старлея спросили, где взять можно такси. Это что, преступление? У меня билеты на самолет». Уставший капитан смотрел на меня сочувственно: «Сколько вас передо мной прошло. Есть бумага о твоем задержании – хулиганское поведение, сопротивление, рапорт старшего лейтенанта, ничего не могу сделать. С утра и разберутся, я дежурный». «Позови старлея, пусть подтвердит мои слова, ведь это неправильно».
Меня отвели в другую камеру, вернее, комнату без окон и с глухой дверью. «Подожди, старлей придет». Зашли два сержанта, следом старлей, в руках короткие дубинки. Я попятился назад, спиной к стенке, старлей на меня сходу: «Ты что, гаденыш, себе позволяешь?! Орешь, чего-то требуешь, нажрался – и сиди, пока раком тебя не поставили. А сейчас ты у меня заткнешься. Ребята, – это сержантам, – только без синяков!». «Что, впервой?» – и нагло идет на меня, постукивая дубинкой по ладошке. Бить себя не позволю, главное – литеху достать. В голове вспомнилось все, что нам показывал и учил Сергей Николаевич. В этой свалке, не обращая внимания на зубодробительные удары, я все-таки достал старлея, после приема он вырубился, и я с силой ударил между ног. Вбежал еще один легавый и с ходу прикладом уложил на пол. Пинали сапогами, знали суки, куда бить. От сапогов и приклада по всему телу синяки. Господи, как было больно. Я цеплялся за жизнь, эти озверевшие отморозки в форме меня могут просто забить насмерть. Резкая боль от сапога и приклада по бедру слева, разрывающая мозги боль, сломали или треснула кость, потерял сознание. Меня еще долго охаживали эти звери в форме. Вопрос – КТО ОНИ И КОМУ СЛУЖАТ?
Меня перетащили в первую камеру и бросили на деревянный настил. Под утро пришел в себя и вновь требую отвести меня к старшему, и требую врача. Врача не вызвали, и меня, по распоряжению начальника отделения – в воронок, и отвезли в СИ 20/1, следственный изолятор, в ТЮРЬМУ. Главное – запомнить старлея и тех, кто меня бил. Запомнить надо, неизвестно, как жизнь сложится. На меня завели уголовное дело по двум статьям – 246, хулиганка, и 191, сопротивление властям. Потерпевший на боевом посту, старший лейтенант, у него непонятная травма, рука начала отсыхать. Сергей Николаевич, как ты был прав, спасибо тебе, а я не верил, жаль, что одна рука.
С каждой секундой, минутой, часом, днем надежда на спасение пропадала, все глубже в эту враждебную пучину опускаюсь. Что делать, как быть? Сергей Николаевич на вечерних посиделках у костра нам говорил: «В любой ситуации есть два выхода, выбери правильный. Не дай себя унизить, будь самим собой, и ты справишься». Мне что делать? Учеба, отличные отзывы по работе, перспективы, партия – все прахом. Надо выстоять и начать сначала. Как жаль. Я очень огорчил маму и отца. Справлюсь, выстою назло.