Записки степной волчицы
Шрифт:
После такого подробного рассказа Стивы о себе и своей мечте я подумала: какой он чистый, милый, а главное — простодушный! Особенно меня тронуло, что их тоже бросил отец, погнавшийся за птицей-счастьем. То есть — точна копия моей ситуации… Как ни странно это звучит, но в каком-то смысле он действительно годился мне в «сыновья»!
Я улыбнулась и впервые решилась погладить его по щеке. Конечно, вся его идея о женщинах-соратницах и женщинах-покровительницах показалась мне по-детски наивной. Однако именно своей детскостью стала мне еще более мила и симпатична, поскольку напомнила подобные, какие-то мальчишеские идеи моего собственного мужа, которые тот с таким увлечением разворачивал передо мной. В начале нашей супружеской жизни они так очаровывали меня, а затем несказанно
— И много у тебя было таких женщин? — рассеянно спросила я, безотчетно любуясь им.
— Я бы не сказал, — чистосердечно признался Стива. — Есть одна женщина…
«Значит, он находится лишь в начале пути», — отметила я про себя, и новая волна нежности накатила на меня.
— Но давай вернемся к тебе, если ты не возражаешь, — игриво предложил Стива и, перевернув мою руку, погладил мою ладонь — как будто положил в нее магический шар, горячий и светящийся алым, словно рубиновый самоцвет.
— Конечно, не возражаю! — в тон ему воскликнула я. — Интересно, что ты вообще думаешь обо мне?.. Нет-нет, не говори! Я знаю, что-то ужасное.
— Ничего ужасного, — ласково, но явно сверху вниз сказал он. — Ты думаешь, ты взрослая женщина, все испытавшая, все повидавшая и, может быть, уже отжившая свой бабий век, а на самом деле — еще маленькая девочка… Юное создание, которое понятия не имеет — ни о себе, ни об отношениях между мужчиной и женщиной. Когда ты была замужней дамой, ты каждые пять лет честно старалась разнообразить отношения с супругом. При этом чувствовала себя если не дрянью-шлюхой, то по меньшей мере революционеркой-экстремалкой. У нас ведь не только «Камасутру», а и секс вообще превратили в объект насмешек, а секс ведь это только арифметика.
Я наморщила лоб. Кажется, этот молодой человек взял со мной менторский тон? Самое удивительное, я не оскорбилась. Не рассмеялась. Неужели нас, женщин, так легко поймать на приманку в виде обыкновенной ласки?
— Да что ты говоришь! — иронически, хотя и несколько запоздало всплеснула я руками.
На самом деле я чувствовала, что отношусь к его словам, как нельзя более серьезно. Кроме того, мне необычайно приятно то, что он говорит. Что я еще «маленькая девочка», что я еще не отжила свой век… Даже если это не имеет отношения к реальности.
— Ну, посуди сама, — еще ласковее продолжал он, — может быть, лишь одной женщине из десяти тысяч везет, и в девичестве она находит своего учителя-наставника. Наука отношений между мужчиной и женщиной — самая сложная из наук. Ты и сама это прекрасно знаешь.
— Сложнее твоей физики? — снова не удержавшись, пошутила я.
— Ну, — покачал головой он, — может быть, одного порядка.
— Что ж, — вздохнула я, — какая женщина откажется хоть на несколько мгновений опять почувствовать себя маленькой девочкой… — И, помолчав, выпалила, словно бросившись в омут головой: — Если бы у меня не было столько комплексов и предрассудков, я бы знала, кого теперь взять в учителя и наставники!.. — Дальше у меня было задумано интригующе и многозначительно посмотреть ему в глаза. Не отводя взгляда. Пока он сам в смущении не опустит глаза. Но, в результате, не выдержав, отвела взгляд.
— Что ж, — улыбнулся он, спокойно и нежно привлекая меня к себе, словно я и впрямь была для него всего лишь маленькой девочкой, — беру тебя в ученицы со всеми твоими комплексами и предрассудками.
— Согласна! Согласна! — прошептала я.
Несколько раз он поднимал меня танцевать.
— Твое осязание должно обостриться до такой степени, — объяснял он, прижимая меня к себе, — чтобы ты могла чувствовать каждую пульсацию своего партнера, даже сквозь одежду. Если тебе нравится мужчина, он должен почувствовать, что ты отдаешься ему задолго до последнего объятия, иначе общение с тобой будет для него утомительным ритуалом. Никак не праздником. Без этого и последнее объятие будет лишено всякой прелести ощущения праздника… Присмотрись, как откровенно, целеустремленно ведут себя в танце другие женщины. Они похожи на волны, которые окатывают тебя с головы до ног, принимая тебя всего без остатка… Впрочем, игра с прикосновениями — далеко не всё. Ты, наверное, даже не догадываешься, как возбуждает мужчину, если он чувствует, что может говорить с женщиной совершенно свободно и вдохновенно. Более того, что ей безумно нравятся его суждения. Тогда, если так можно выразиться, он весь превращается в один большой трепещущий орган. Этот орган звучит-вибрирует, словно огромный инструмент. Сам себя слышит со стороны, восхищаясь своей магнетической силой…
«А уж как женщину возбуждает, когда мужчина так вдохновенно разглагольствует!» — прибавила я про себя, складывая голову ему на плечо.
— Тут нет никакого особого секрета, — продолжал Стива. — Но, как ни странно, большинство женщин понятия не имеет, как важно мужчине выговориться. Почему-то принято считать, что в процессе свидания мужчина думает лишь об одном, что им руководит только это. Какое нелепое заблуждение! Это и так и не так. С одной стороны, пытаясь соблазнить женщину, мужчина грезит, что в ее лице соблазняет сразу всех женщин. Более того, покоряет целый мир. С другой, если всё происходит слишком быстро, или если, боясь насмешек, мужчина страшится открывать при женщине рот, еще недавно столь желанная физическая близость оборачивается для него полнейшим разочарованием. Даже когда мужчина просто покупает проститутку, то есть заранее оплачивает соответствующие гарантированные услуги, будь она хоть самой последней гнусной и уродливой шлюхой, он и тогда пытается затеять какой-нибудь разговор, поговорить о том, о сем. Просто заговорить с ней — хотя бы узнать ее имя. Молчание в процессе свидания — скорее свойственно женщине. За исключением, конечно, сугубо животных возгласов. Женщине достаточно лишь ощущать, что ей хорошо и спокойно в его обществе. Решение принадлежать ему она принимает отнюдь не в последний момент. А приняв такое решение, ей больше ни к чему мучить себя, а также испытывать его, мысленно сравнивая с каким-то, может быть, в тысячу раз более бездушным и глупым идолом, за которого она еще недавно цеплялась, как дикарка за осколок стекла, не видя, что все ее руки в крови…
— Боже, какие страсти!
Пусть обнимает меня! Пусть опять зовет танцевать!.. В какой-то момент моя воля была подавлена его страстной речью. Вернее, просто отключилась за ненадобностью. А сама я, потеряв всякое чувство реальности, так разнежилась и затуманилась, что если бы Стива стал соблазнять меня, мать двоих детей, прямо в нашем уголке, я бы, наверное, просто закрыла глаза, позволив ему делать со мной всё, что ему заблагорассудится. Перед моим внутренним взором даже замелькала символическая картинка, предел всех земных мечтаний: будто я сижу, озаренная теплым солнышком, на крылечке избушки, а мне навстречу идет мой суженый, моя половина, мое счастье…
(Только объективности ради: однажды муж рассказывал, что в юности у него был весьма бурный роман с одной зрелой, даже перезрелой, дамой. Причем «бурный» с обеих сторон. Может быть, с его стороны даже куда более «бурный», чем с ее… То есть в том, как разворачивались мои отношения со Стивой, прослеживалось нечто параллельное.)
Вдруг мое внимание привлекла женщина, может быть, примерно моих лет, только необычайно ухоженная и подтянутая, — хотя ее никак нельзя было назвать даже миловидной; черты лица грубые, непропорциональные, впрочем, как говаривал мой муж, вполне типичные для нашего вырождающегося Нечерноземья. Ее глаза были устремлены прямо на нас. И этот необычайно пристальный и, как мне показалось, довольно надменный взгляд удивил меня.
— А, это Агния! — заметив мое недоумение, объяснил мне Стива. — Мы с ней большие приятели. Она из здешних, из наших. Немножко диковата и стеснительна. Не так уж уверена в себе, как это может показаться на первый взгляд. Хотя не больше, не меньше, как хозяйка нашего заведения…
Стива помахал женщине. Та едва заметно кивнула в ответ и с тем же надменным видом отвернулась.
— Мне она не нравится, — сказала я.
— Только не вздумай ревновать! — шепнул Стива.
— Какое я имею право? — пробормотала я.