Записки юриста налоговой инспекции

Сидоров Алексей

Налогоплательщики же просто аргументировали свою позицию тем, что в ходе проверки данные документы не запрашивались, потому и не были своевременно представлены. Иногда в качестве оправдания указывали на большой объем бухгалтерской документации, не позволивший своевременно найти необходимые документы.

В свою очередь и налоговые органы могли представлять документы, подтверждавшие установленные нарушения налогового законодательства, если по каким-либо причинам эти документы не были отражены в акте и решении по итогам

проверки. Они являлись дополнительными доказательствами по делу.

Все поменяется через несколько лет, когда судами будут приниматься только те документы, которые по запросу налоговых органов представлялись налогоплательщиками для проверки, но были по каким-то причинам отклонены в качестве подтверждающих доказательств. Налоговым органам закон запретил представлять в суд доказательства, полученные за пределами налоговых проверок.

– Если они сначала «забыли» об этих документах, а потом вспомнили… Тогда можно «подтюкать» все, что угодно. Так?

– Получается, что так.

– А почему эти документы не были запрошены в ходе проверки?

– Потому что они их не отразили в книгах продаж, покупок и прочих документах.

– А раз не отразили, то это и подтверждает факт недостоверности этих «бумаг».

– Не совсем. В бухгалтерии не отражены и документы, подтверждающие получение прибыли. Если мы насчитываем доходы и облагаем их налогами, то и расходы должны в таких случаях приниматься. А мы доходы обсчитываем, а расходы не принимаем. Это вроде как не совсем справедливо.

– Но ведь организация сама не захотела своевременно представить эти документы?

– Не захотела. Но мы почему-то «нашли» только доходы, а расходы «профукали». Потому суд и примет и то, и другое, чтобы было справедливо.

– Логично.

– Да уж.

– А сколько налогов «улетит»?

– Пока восемьсот тысяч. Если до суда еще что-нибудь не «найдут».

– Нормально.

В результате суд частично не примет документы налогоплательщика в качестве допустимых доказательств, но тем не менее общая сумма доначисленных налогов по результатам проверки будет уменьшена почти на полмиллиона рублей.

С первых дней я был огорошен тем своеобразным языком, который непременно имеется у представителей всех профессий. Был он и у специалистов налоговой службы.

НДС, НДФЛ, ЕСН, УСН, ЕНСХ, ЕНВД, «ипэшки», «камералка»… Каждый день до моих ушей доносились эти и другие аббревиатуры и термины, которые были мне на тот момент непонятны. Шаг за шагом я «расшифровывал» их, обращаясь раз за разом к своей наставнице.

– Что, Алексей, сложно? Ничего, три к носу – пройдет, – как-то раз сказала мне Ольга Ивановна.

Эта поговорка была одной из самых употребляемых ею, как оказалось позже. Но пока мне приходилось постигать новую для меня область деятельности, в которой, как окажется позже, мне придется провести семь с половиной лет.

Теоретические знания мне всегда давались сложно, если они не подкреплялись практическими навыками или хотя бы аналогичными примерами из той самой практики.

В первое время основным направлением моей деятельности была подготовка заявлений в суды о взыскании налогов с физических лиц и штрафных санкций с юридических лиц. Кроме того, раз от раза я «засыпал» вопросами Ольгу Ивановну, когда она готовилась к очередному судебному заседанию.

Если поначалу мои вопросы касались только правил проведения проверок, доначисления налогов, пеней и штрафных санкций, то вскоре я просто стал входить в роль потенциального налогоплательщика и задавать вопросы от его имени, на которые Ольга Ивановна почти мгновенно находила и выдавала ответы. В свою очередь я просил подтвердить это документально. Это давало возможность ближе знакомиться с бухгалтерскими документами, изучить их содержание, а в случае необходимости задать дополнительные вопросы по отдельному, конкретному эпизоду. Как показало время, это оказалось одним из самых действенных способов подготовки к судебным заседаниям.

Однажды наш «кабинетный суд» продолжался без малого полтора часа.

– Леха! – взмолилась наконец Ольга Ивановна. – Хватит меня терроризировать!

– Совсем замордовал, да?

– Конечно!

– И кто у нас выиграл?

– Завтра судья скажет, – засмеялась в ответ моя наставница.

– Хорошо. Больше не буду.

Тем временем Ольга Ивановна что-то быстро записывала на листке бумаги.

– На вот, поищи мне судебную практику по этому вопросу. Я пока мозги проветрю, пусть отдохнут.

Ольга Ивановна вышла из кабинета, а я приступил к поискам. Когда через полчаса моя наставница вернулась, ей были представлены несколько позиций судов по интересующему вопросу.

– Во, другое дело, – после изучения судебных актов произнесла Ольга Ивановна. – Завтра попробуем «поцапаться».

– Ага, когти только надо будет наточить.

– И не наточенные сойдут.

На следующий день, возвратившись из суда, Ольга Ивановна на мой вопрос о результатах дела сказала:

– Перенесли.

– В связи с чем?

– А в связи с тем! Я начинаю говорить, вдруг судья задает вопрос: «А почему в расходы принята только часть затрат одного вида? Вторая часть подтверждена аналогичными документами, а их налоговая не учитывает. По какой причине?» Я и села в калошу.

– Почему вдруг?

– А чего ты мне вчера не задал этот вопрос? – засмеялась Ольга Ивановна.

– Ни фига себе! Я, оказывается, крайний!

– А кто? – продолжала она смеяться.

– То есть вчера – «п-шел вон», а теперь – «виноват по полной, расстрелять»?