Записки. Том II. Франция (1916–1921)
Шрифт:
Но я отвлекаюсь от основной моей мысли, касающейся Германии. Насколько решение о России важно для будущего, настолько положение, которое создастся в Германии, важно для настоящего. Мы, военные, не можем отделаться от мысли о военном могуществе Германии. Она очень много потеряла, она потеряет еще больше при мире. Ее флот подрезан в корне, но eе сухопутная сила еще жива, хотя ослаблена. Если она установит порядок и власть теперь, чему по практическим соображениям будут мешать со всех сторон, то она удержит свое положение и на мирных договорах лица не потеряет. Союзники с каждым днем делаются не сильнее. И это знают, но многое не в их воле, ибо их много и возможность соглашения верхов может встретить разногласие в низах.
Поэтому с миром надо поторопиться, но этому препятствует сложность вопросов, требующих изучения и обсуждения.
Хотя Германия потеряла много в своей материальной части, но в стране осталось достаточно военного материала. Подняться, я думаю, Германия не поднимется, но и союзники не поднимутся. В частности, я задал бы вопрос: Франция, исполнив демобилизацию в самых широких размерах, в состоянии ли будет, если это понадобится, вновь призвать людей, лошадей и заставить свои заводы работать для войны. Я думаю, нет, и то же самое относится до Англии. А захочет ли Америка выступить снова – это большая загадка.
Поэтому следовать требованиям социалистической печати – демобилизовать немедленно армию, подобно тому, как это делает Англия, Франция не может. Мне кажется, что поступая так и удовлетворяя этим свое общественное мнение, Английское правительство поступает с Францией не по-дружески.
Большевики идут в Эстляндию, Лифляндию и подбираются к Литве. Сомневаюсь, чтобы к этому шагу их толкали государственные соображения русского свойства. Разбойничьи шайки идут на грабеж, и что может, бежит от них на запад. Несчастное население. И делается это под русским флагом и русскими людьми, которые идут на это под стражею латышей и китайцев. Попозже бросятся на Украину-Малороссию; и вновь застонет русская земля.
26-ХII-18
Вильсон под Лангром произнес американским войскам свою Рождественскую речь. Между союзниками полное согласие aucune diff'erence de vues quand aux principes et aux b^utes [108] с началами, ими высказанными и для осуществления коих Соединенные Штаты прислали во Францию свои войска. К Америке Франция относится с уважением и любовью, заслуженной американской армией со стороны французской.
Он им сказал: «Мы не настаиваем на наших целях, ради которых Соединенные Штаты вступили в войну, я не осмелюсь более никогда посмотреть в лицо бравым солдатам по другую сторону океана».
108
никаких противоречий относительно принципов и целей.
А Рузвельт заявляет, что ни один солдат Америки не слыхал о 14 пунктах Вильсона. Сегодня Вильсон в Лондоне и, по-видимому, деловые обсуждения должны будут иметь решающий характер. Там же и наша делегация. Кто из состава ее будет первой скрипкой?
B «Temps» 26-ХII-18 помещено длинное объяснение Милюкова, из которого явствует, что все, что писалось о его склонении к немцам – ложь. Разубедит ли это французов, но социалистические газеты воспользуются этим, чтобы уколоть Пишона. И я вполне присоединюсь к ним. Не ясна и туманна его политика, и с таким руководителем Франция наделает лишь ошибок во вред самой себе и другим.
27-XII-18
В официальной «Journal des Debats» публицист Огюст Говен {358} откровенно выразил настроение значительной части французов и, надо думать, официальной Франции к России и русским:
«Если союзники в настоящий момент дают задний ход, то вина за это частично лежит на русских эмигрантах на Западе. Кажется, они мало что поняли. Большинство из них выступают за продолжение войны. Они громко заявляют о том, что не считают себя побежденными и что Россия должна восстановить, за одним или двумя исключениями, свою целостность.
358
Говен (Говэн) Огюст (1861–1931), французский дипломат, публицист, в 1918–1926 – редактор и политический обозреватель «Журналь де Деба».
Подобно Победоносцеву {359} , они говорят об инородцах. Они не понимают, что русский царизм как система, независимо ни от чего, потерпела крах в Европе и что мы не сможем им помочь ее восстановить под другой этикеткой. Такова правда: России потребуется более века, чтобы ассимилировать, абсорбировать или же просто снискать доверие населения страны, завоеванное в Европе царями.
Самое трудное, что может быть для бывших царских министров или империалистов типа Милюкова, это подвести итог краха, итог уже подведен, это люди, которые хотят вернуть себе то, что им принадлежало. Если русские сегодня протестуют, выкрикивая: «Это наша страна, не трогайте ее!», то тем самым они обескураживают людей союзных стран, стремящихся освободить их страну от большевизма».
359
Победоносцев Константин Петрович (1827–1907), российский государственный деятель, юрист, публицист, член Государственного Совета. В 1880–1905 – обер-прокурор Святейшего синода; с конца 1870-х – вдохновитель и проводник консервативной политики и идеолог контрреформ в России в 1880 – начале 1890-х г г.
В этой статье в официальной газете, значит, продиктованной с Кэ д’Орсе {360} , ясно одно – integrit'e [109] России для официального французского мира не имеет никакого значения.
Официальный мир становится по отношению к своей союзнице не только на точку зрения Германии времен Брест-Литовского договора, но идет дальше. Как-то все это ни в моральном, ни в государственном смысле не вяжется с чувством элементарной порядочности взаимных отношений союзных государств. Союз совсем не обусловлен условием, чтобы все члены его побеждали. Россия не побеждена, но покорена. Брест-Литовский договор не есть показатель, что Россия побеждена; по Брест-Литовскому договору она побеждена. Но он аннулирован условием перемирия. Немецкая победа с нас снята. Теперь в дальнейшем должна проявиться международная победа над Россией, победа над нею ее друзей.
360
…Кэ д’Орсе… – Орсейская набережная Сены в центре Парижа, где находится здание французского министерства иностранных дел. В дипломатическом обиходе Кэ д’Орсе – министерство иностранных дел Франции.
109
целостность.
Наш союзник желает избавить нас от большевизма. Это трогательно. Но я уверен, что самое представление о большевизме, как понятие социальное, у нас испарится, ибо оно к нам не подходит. Поэтому оно и приняло столь безобразные формы. От этой власти население России в конце концов избавится. Буду рад за Францию, если большевизм до нее не коснется, но опасность для нее не меньшая, чем для нас. <…>
Россия никогда не воевала ни с Финляндией, ни с эстонцами, ни с латышами. С Литвой она воевала, когда те занимали русские земли. И с Грузией, и Арменией, и татарским населением она тоже не воевала.
Она воевала с разбойными племенами Кавказа, Бухары и Хивы, но не с сартами {361} , которых освободила, как освободила эстонцев, латышей и дала Финляндии и остальным то материальное благополучие и обеспеченную жизнь, которыми они все пользовались до их отложения. А Россия виновата перед русскими, а не перед своими иноземными народами.
28-XII-18
Сегодня я завтракал у графини А. Коковцевой {362} . Она очень изменилась, очень похудела. И граф сильно похудел и поседел. В ноябре им пришлось бежать. От недостатка они не страдали, но стоило это громадных денег. Квартира их цела.
361
…сартами… – имеется в виду наименование до 1917 части оседлого населения Средней Азии, вошедшее в состав современных узбеков.
362
Коковцева Анна Федоровна (урожд. Оом 1860–1950), графиня, супруга В.Н. Коковцева.