Запомни, ты моя
Шрифт:
Я поднимаю взгляд на Камиля. Я стала очень невнимательной, почему не было его машины. Он словно прочитал мой вопрос во взгляде.
— Мы на такси. Забирай подарочек, а я поехал, — хочет он уйти, но я загораживаю путь.
— Стой, Дед Мороз. Ты не заметил, что я беременна?
— Эти шарики сложно пропустить, — смотрит он на мою грудь, и я закатываю глаза. При первом знакомстве он вообще в белье моем рылся, так что ничего удивительного.
— Так, что мне предлагаешь с ним делать?
— Любить, разумеется, — подмигивает Камиль, и снова уйти пытается, но я хватаю
— Я оставлю его лежать в подъезде, а потом скажу, что ты бросил его. Забери…
— Не, не. Максимум, что от меня дождешься, это помочь затащить его в квартиру. Обратно я его не понесу. Он весит почти центнер.
Бесят. Хозяева жизни. И плевать, что простые люди хотят отдохнуть. Главное их желания.
— Заноси, — выплевываю раздраженно и иду дверь открывать, а когда мою лодыжку хватает сильная рука, шиплю. — Не рассчитывай, Самсонов. Спать ты будешь в ванной.
Пока Камиль тащит это бревно, пытаюсь понять, как к этому всему относиться. Минуту назад я решила, что поведение Никиты не столь ужасно и вот он уже здесь. Правда, если бы я решила, что больше никогда не хочу его видеть, то он все равно бы приперся и так же бесцеремонно развалился бы в кровати. Стоп, какой еще кровати, отворачиваюсь от кухни и с укором смотрю на Камиля.
— Я попросила в ванну!
— Ты видела это корыто? Там бы даже его причиндалы не поместились.
— Я смотрю, ты много знаешь о размерах его причиндал, — усмехаюсь я, на что Камиль застывает. Мужики как-то особо трепетно относятся к шуткам про гомосексуализм.
— Мы не эти…
— Поверь, я знаю. Я целовалась с вами, — смеюсь я и киваю на второй стул за барной стойкой. — Садись, я кофе сделаю.
На самом деле, теперь мне очень неудобно находиться под пристальным взглядом этого ловеласа. Зря я вспомнила этот момент своей слабости. Мы были на пикнике, я впервые увидела Надю, узнала, что она станет женой Никиты, и посыпалась как шарики для пинг-понга. Он еще и сказал, что мне отведена роль любовницы, и я решила, что раз уж так судьба ко мне развернулась, почему бы не переспать с Камилем.
Он, конечно, не был против моей идеи, но Никита нас разлепил.
До этого дня я не вспоминала об этом. Казалось неважным, да и сейчас так же по сути. Так что я немного расслабляюсь и, развернувшись, подаю гостю чашку кофе.
— Ты потолстела, — говорит Камиль совершенно бесцеремонно, на что я хохочу. Вот он искренний мужской взгляд. Хотя, надо признаться, с начала беременности я набрала уже девять килограмм. Но, смотря в зеркало, я их не особо замечаю из-за пуза и груди, которой срочно потребовались новые бюстгальтеры.
— У тебя проблемы с упитанными девушками?
— Не люблю плавать на волнах, — признается он и улыбается, отпивая кофе. — О, вкусно… Ты специально для Никиты научилась готовить такой?
— Ты предполагаешь, что я живу только для Никиты? Не было мыслей, что я делаю то, что нравится мне?
— Нет, — удивляет Камиль ответом и замолкает. Долго шкварчет своим кофе, начинает раздражать до того, что я готова вцепиться в его темные кудри.
Если бы не наличие развитой мускулатуры и татуировок,
— Просто нет? А дальше?
— Я пью кофе, — поджимает он губы, скрывая улыбку, и я пинаю его под столом.
— Ну!
— Ну, что ну. Ты живешь по выдуманным рамкам. Продолжаешь думать, что каждый помнит о твоем прошлом. На самом деле о нем уже все забыли. Кроме тебя. А если бы забыла ты, забыл бы и Никита. Ты сама мучаешь вас двоих.
Мозг кипит о напавших с копьями мыслей, но я все равно вычленяю главную.
— То есть я должна была не париться и стать его любовницей?
— Ты должна была как минимум поддерживать его в желании сделать мир лучше. Если действительно любишь так, как думаешь. Ты же закопалась в жалости к себе и решила, что роль любовницы не для тебя. Просто тогда ты любишь не его, а себя.
— Мне хочется тебя ударить. Очень сильно.
— А потому что я прав. Он, кстати, любит тебя сильнее, просто потому что готов отказаться от того, что ему дорого. А от чего готова отказаться ты ради него?
— И давно ты заделался психоаналитиком?
— Со стороны всегда виднее. Ты, конечно, молодец и начала уважать себя, но забыла о самом главном. На хрен никому твое уважение к себе не сдалось, если ты одна. Думаешь, уважающая себя Вика счастлива в одиночестве? Да, она вино глушит бутылками. При этом не уважающая себя Диана счастлива, потому что ее стабильно трахают. И не думай, что речь о сексе. Речь о том, что женщина не может быть одна. Она чахнет и спивается, становится грымзой. А если она одна, потому что возомнила, что кто-то достоин наказания за понятные только ей грехи…
— Да, о чем ты, черт возьми!? — вскрикиваю я, уже не выдерживая давления. Какие все умные, черт возьми. И даже храп Никиты не помогает мне успокоиться.
— Сама знаешь, о чем. Никита начал думать своей головой, правда выбрал немного направление неправильное, а когда начнешь своей думать ты? Или Никита только на совершеннолетие ребенка узнает, что его папа?
Эта отповедь сносит все закрылки, и я просто начинаю реветь. Тихо, беззвучно, но на разрыв. Просто не ставь Никита мне ультиматумов, не называй меня шлюхой, мне было бы плевать, на ком он собрался жениться, я бы просто была рядом. Но ведь он буквально растоптал то светлое чувство, которое я в себе так долго хранила. Он не объяснил, что для него значит карьера, он просто поставил меня перед фактом. Не дал выбора, не дал доказать, как сильно я на самом деле его люблю.
— Проблема в том, Камиль. Что ты смотришь только с одной стороны, но другая от тебя скрыта. Будь Никита со мной честен с самого начала, я бы даже не дергалась. Пошла за ним, куда угодно. Но все наши отношения начались со лжи, ложью и продолжаются. Но за речь спасибо, я тебя услышала. Когда-нибудь ты тоже будешь на перепутье, и я обязательно дам совет.
Камиль кивает и вдруг поднимается, подходит ко мне и целует в висок. Ничего сексуального в этом нет, скорее брат целует в висок сестру, наконец решившую свое первое уравнение.