Заповедник "Неандерталь". Снабженец
Шрифт:
О покраске я уже не говорю. Мерседесовский колер в ««зеленый болотный»» цвет. С одной стороны - вроде и скромненько выглядит, а с другой очень даже благородный оттенок на мой вкус.
Потом прошелся по оружейным лабазам. Надо что-то предпринимать, когда шальные деньги руки жгут. Иначе я а себя не ручаюсь.
Раньше ««шершавый ствол»» [Шершавый ствол – нарезной (охотничий сленг).] мне вроде и не нужен был. Хотя пятилетний срок владения гладкостволом у меня давным-давно истёк. Ходил я только
Повезло несказанно. В ««Кольчуге»» около самого Кремля мне продали снайперскую винтовку Мосина послевоенного выпуска всего за тридцать шесть тысяч рублей вместе с боковым кронштейном и родным оптическим прицелом ПУ. Новенькую. Еще в пушечном сале. Патрон к ней - самый распространенный у нас весь ХХ век. И по миру он не редкий. А главное – дешёвый. Достать его не будет проблемой. Хотя я и тут ими неплохо затарился. Как и обычными охотничьими патронами в пластиковых папках к ««ремингтону»». И картечь, и разная дробь, и пули разные и хитрые.
Почесал репу и прикинул, что как ни крути, а придется доставать латунные гильзы и учиться самому патроны крутить. Вот такой вот каламбур нарисовался. Черный порох и свинцовый сортамент есть в продаже, как и капсюли. А латунные гильзы, я помню, всегда были в охотничьих магазинах в советское время, и, чтобы их купить, даже охотничьего билета не требовалось. Надо будет как-нибудь Тарабрину на хвост сесть, когда он в очередной раз мясо на брежневский рынок повезет.
Магазинные сидельцы мне этот ствол придержали под аванс, пока я в ««разрешилку»» бегал получать лицензию на нарезной ствол. Проблем особых не было, но время. Время наша бюрократия жрёт как не в себя.
Еще в ««Оби»» заехал. Пластиковые контейнеры прикупил, что крышками герметично застегиваются. Кузов-то у меня в ««патрике»» открытый. Ну и по мелочи того и сего… что в походной жизни потребуется.
Вечерами чистил свой арсенал и вдумчиво готовил снаряжение к великому походу.
Ну, и тренировался между делом. По мелочи. Смотровые ««окошки»» создавал. Маленькие. Чтобы только иметь возможность подглядывать за своим временем.
Когда стало получаться, не только подглядывать, но руку засунуть, то понял, что если о таком моем умении прознают в спецслужбах – мне не жить.
Стало грустно и захотелось напиться в лохмуты. В хлам. Но дома спиртного - хоть шаром покати. Всего-то сто пятьдесят кизлярского коньяка завалялось в баре. Так что мне не хватило, а душа страдала и требовала влить еще стакан вот прямо сейчас. Стал собираться к походу в ночной магазин бежать, но подумал: а какого черта…
Создал небольшое ««окно»» в гастрономе на Новом Арбате. Сразу в торговом зале вплотную к шкафу с забугорными напитками. Разбил молотком стеклянную запертую дверцу, умыкнул первую же попавшуюся под руку бутылку и ««окошко»» моментально за собой закрыл.
Оказался в руке пузырь французского коньяка ««Бисквит»». Ну и
Утром появился Тарабрин. Как порядочный, позвонил в подъездный домофон.
Увидев меня расхристанного, набисквиченного и не похмелённого, погрустнел.
– Понятно всё с тобой, - заметил проводник и тут же упрекнул. – Не думал я, что ты сразу все деньги начнёшь пропивать.
Повернулся и ушел.
««Ну и хрен с тобой, золотая рыбка»», – подумал я и снова залез на диван с ногами, думая о том, что обещанная Тарабриным ««царская»» гусиная охота в прошлом, кажись, накрылась медным тазом.
Но Тарабрин вернулся, неся перед собой крынку с капустным рассолом.
– Всё пропил? – спросил он, протягивая мне лекарство от похмелья.
– Да не покупал я это бухлО! Просто бутылку в гастрономе спёр, - повинился я, после того как выдул полкрынки.
Тарабрин что-то сразу понял и приказал.
– Рассказывай.
Когда я закончил свое повествование об экспериментах с маленькими ««окошками»», закончившиеся воровством коньяка в гастрономе, Тарабрин надолго замолчал. Потом выдал.
– Сильно ты рисковал. Но это ты по незнанию. В своем ««осевом времени»» оперировать с дистанционными ««окнами»» может быть опасно. Высокая нестабильность у них в своем осевом времени. Даже бОльшая, чем в будущем. С чем это связано – не скажу. Не физик я. Сам знаю только то, что на себе попробовал. И, если маячила опасность, то дальше я не лез. Я же не сам по себе. На мне ответственность лежит за общину в Беловодье.
Покачал головой и продолжил с улыбкой.
– Но если есть неустранимое желание что-то умыкнуть, особенно спиртное, то лучше лазить в прошлое. Там качество лучше. И окна стабильные. А то, что сам научился маленькие ««форточки»» открывать – молодец. Зубы еще не стали выпадать?
– Пока нет.
– А лучше всего собирайся-ка ты, Митрий, ко мне на Тамань. Скоро гусь толпами полетит на юга. Постреляем в плавнях.
– Я еще собаку не достал для такой охоты.
– Ну, не последний в жизни охотничий сезон. Еще поохотишься с ретривером. Собирайся.
– У меня вездеход ещё не готов. Мастера его только начали тюнинговать.
– Тю-ю-ю… Нашел докуку. До меня ты и на своей пузотёрке в прошлый раз лихо доскакал. А там нам автомобиль и не нужен будет. Кони есть. Экипаж для тебя найдём, если в седле не усидишь.
– А к Брежневу меня возьмёшь?
– Зачем?
– За латунными гильзами. Самому крутить патроны экономичней.
– Возьму. Заодно и потренируешься.
На этот раз обогнули Блеваку с другой стороны и уткнулись в железнодорожный тупик. С другой его стороны рельсы вели в… никуда. Просто обрывались.