Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
Бабуу-Сэнгэ сосредоточился и вошел в зыбкое марево астрала, пронизывающее всю Землю, чтобы найти канал связи с Везирханом Шароевым, президентом Чечни, координатором Союза Трех Неизвестных.
Василий подъехал к дому Горшина рано утром, в начале девятого, но оказался последним. Парамоновская «девятка» уже стояла во дворе дома, что говорило о прибытии Посвященных точно по договору. Правда, у Балуева было оправдание: он встречался с генералом Первухиным,
— Дни Генриха сочтены, — сказал он в напутствие. — Дикой встречался с директором и передал ему пакет документов о деятельности Ельшина, от которого Бондарь едва не поседел. Заведено уголовное дело, эхо идет по всей Москве, уголовщина готовится к чистке. В общем, заварил твой приятель кашу. Так что в скором времени выяснится и твоя несостоятельность, капитан, как преступника. Но какое-то время я тебе советую не высовываться. Как вам удалось отбиться от «Стикса»? Неужто Ибрагимов сплоховал?
— Мы оказались круче, — усмехнулся Василий, пожимая руку начальнику Управления спецопераций, которому тоже грозило привлечение к ответственности за прошлые грехи — участие в разработке «Перехвата», и отбыл на встречу с друзьями, прекрасно осознавая, что ему-то как раз придется постоянно «высовываться», а не прятаться по схронам ФСБ.
В доме Тараса его встретила тишина. Посвященные сосредоточенно пили чай и о чем-то размышляли. Не поднялась навстречу гостю даже Ульяна, что Васю слегка обидело, однако уже через полминуты он понял, в чем дело.
— Что за унылый вид, господа супера? — осведомился он, появляясь в гостиной; защита дома пропустила его без звука. — Кого хороним? Все живы-здоровы, от погони ушли, все вместе, полны решимости изменить жизнь к лучшему — и траур на лицах!
— Соболев зомбирован, — тихо проговорила Ульяна.
— Это и раньше было известно, — сбился с тона Василий.
— Тарас встречался с ним ночью… Матвей пытался установить контакт с Монархом в одиночку и едва не поплатился свободой воли. А он знал, что одному это делать опасно, и все-таки открыл «черный файл».
— Ну и что?
— Ясно, что в его психике происходят необратимые изменения, активируемые программой Удди, которую пентарх внедрил в подсознание Соболева. Надо срочно что-то предпринимать, иначе мы опоздаем.
— Но ведь мы же наметили… — Вася обошел стол и сел рядом с Улей на диван. Настроение его упало.
— Наметили, — неопределенно дернула плечиком Ульяна. — А теперь сомневаемся. Что будет, если мы ошибаемся? Ты можешь представить?
Вася подумал.
— Могу. Вместо аватары получим «антиаватару». Но разве есть другой путь — как помочь Соболеву?
— Другого
— Справимся, — уверенно пообещал Василий.
Ульяна улыбнулась.
— Васенька, если мы проиграем этот виртуальный бой, может быть, и выживем, но наверняка превратимся в рабов, в зомби-солдат Соболева.
— Кристина говорила — мы его спутники, спутники аватары… Кстати, она обещала попросить помощи у Хранителей. Они что, отказали?
— Они никогда не говорят твердое «да» или «нет». Мы можем только надеяться на их помощь, не больше.
— А где Кристина?
— Дома. Она говорила с Матвеем и сообщила координаты МИРа, который открыли по ее просьбе Хранители. Соболев собирается идти туда уже сегодня.
— Тогда в чем дело? Вперед! Мы должны появиться там раньше, если хотим что-то сделать. Сидением и колебаниями делу не поможешь. Есть старое студенческое правило: боишься — не делай, а сделал — не бойся.
Посвященные переглянулись, обмениваясь улыбками, но Вася уже чувствовал их отношение к нему и видел, что улыбки — дружелюбные, одобряющие. Он, далеко еще не человек Круга, был принят в семью Посвященных как равный.
— Устами младенца глаголет истина, — сказал Тарас, отставляя чашку. — Сверим часы, господа… спутники. М-да. Сейчас половина девятого. В половине одиннадцатого встречаемся на аэровокзале. Переодевайтесь, экипируйтесь, у меня вы найдете все, что нужно, а я убываю по делам. Надеюсь, мы не совершаем ошибку.
Горшин ушел, хлопнув Васю по плечу. Посвященные кончили пить чай и теперь разглядывали Балуева, будто видели его впервые. Кошачьи лапки пробежались у него под черепом, щекотно поглаживая мозг, проникая в глубины сознания. Он напрягся, ощущение «кошачьих лап» прошло.
— Наш человек, — одобрительно проговорил Парамонов, вставая, и, тоже потрепав Балуева по плечу, вышел из гостиной.
— Что вы меня успокаиваете как маленького, — проворчал Василий. — Я не слабее каждого из вас.
— В том-то и дело, что слабее, — вздохнула Ульяна, придвинулась ближе, положила руку ему на колено, заглянула в глаза. — Не обижайся, Балуев. Ты даже представить не можешь, с чем тебе придется столкнуться.
— Я не один, я с вами, и мы отобьемся, — убежденно ответил Василий.
Ульяна слабо улыбнулась и поцеловала его в щеку.
ШАКТИПАТ
Парамонов поставил свою машину рядом с Васиной, припаркованной справа от здания аэровокзала, и перебрался к нему в кабину, где уже сидела Ульяна. Девушка была одета в джинсы, футболку и куртку, мужчины выглядели экзотичней: на Васе красовался темно-синий комбинезон с надписью на спине «Техническая служба», Иван Терентьевич выбрал в гардеробе Горшина мундир полковника милиции.