Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
— Не думаю, — качнул головой Юрий Венедиктович. — Дальше подуровней нашей земной реальности, то есть планет Солнечной системы, им не пройти.
— Даже в этом случае они могут стать опасными свидетелями войны иерархов. Думаю, для вас не секрет, что наша реальность — чуть ли не единственная из всех «лепестков розы», которую обошла глобальная война. Кстати, еще надо разобраться, почему. Так вот, если Посвященным Котову и Самандару удастся завладеть кое-какими Великими Вещами Инсектов, опасность их воздействия на реальность возрастет во сто крат. Мы также
Юрьев скептически усмехнулся.
— Им не удастся найти Соболева, не имея прямого доступа к полю информации, а астрал «розы» Посвященным их уровня не по зубам. Они не проходили практического использования теории высших непреодолимостей.
— И все же контакт их с «розой» допустить нельзя. У вас есть доступ к МИРу Ликозидов, откуда стартовал Соболев?
— Но он же… разрушен? К тому же Хранители заблокировали входы в МИРы, насколько мне помнится.
— Не хитрите, Юрий Венедиктович, — бесстрастно сказал Бабуу-Сэнгэ, — мне известно, что вы пытались найти вход в МИР. Впрочем, такие же попытки делали все наши коллеги.
— А вы?
— Я — нет. Но из всех нас лишь Герман Довлатович смог пройти в МИР Ликозидов, да и то благодаря помощи Конкере.
— Почему же он не попросил у своего приятеля дать ему прямой тхабс?
— Этого я не знаю. Может быть, Монарх не увидел в этом практической пользы и необходимости. Один раз он уже подарил тхабс… Соболеву… чтобы его запрограммировать. И, судя по тому, что происходит в нашей реальности, ему это удалось.
— Вы считаете… — Юрий Венедиктович откинулся на спинку дивана, с любопытством заглядывая в непроницаемые глаза собеседника.
— Вполне возможно, что ликвидатор Круга запущен не без участия Соболева. Если так, он нам не опасен. Хотя у нас все равно остаются только два выхода: уничтожить ликвидатора или бежать в «розу». Для первого варианта необходим выход на комиссаров «чистилища», чтобы уговорить их помочь нам… даже не нам — Кругу. Для второго варианта нужен тхабс.
— Я понял, — кивнул задумчиво Юрьев. — И оба варианта упираются в Посвященных Котова и Самандара.
— Вы займетесь ими?
— Особого желания, честно говоря, контактировать с ними у меня нет, — признался Юрий Венедиктович. — Может быть, вы привлечете Петра Адамовича и Виктора Викторовича?
— Грушин и Мурашов не горят желанием подставить шею под топор ликвидатора, но и рисковать, выходя на связь с «чистилищем», не станут. Они в панике.
Юрьев снова задумался, скрестив руки на груди. Потом вздохнул.
— Кажется, у меня нет выбора. Я попытаюсь. Но гарантия успеха — пятьдесят на пятьдесят.
— Этого достаточно. — По губам координатора Союза скользнула тонкая улыбка. — Вдвоем мы справимся… если только ликвидатор не доберется до нас раньше. Как-никак он реализатор нового Закона, а бороться с законом — все равно что…
— Против
— Очень точно, Юрий Венедиктович. Как вы думаете, кто он?
— Если бы я знал имя…
— Нет, я имею в виду не конкретного исполнителя.
— Магическая личность, наверняка. Возможно — авеша иерарха.
— Это кто-то из людей Круга, Юрий Венедиктович. Либо Хранитель, либо патриарх инициации Посвящения. Уж слишком хорошо он знает возможности, привычки и координаты ликвидированных коллег.
Юрьев, выпятив губу, в сомнении посмотрел на собеседника. Бабуу-Сэнгэ встал.
— Опасайтесь контактов с адептами Круга, дорогой советник. Я очень надеюсь, что «час Ц» выявит предателя… ну, или не предателя, это чисто эмоциональная оценка его деятельности, а посланца Монарха, скажем. Или действительно кого-то из иерархов, Ангелов или Архонтов. Если же эгрегорная пеленгация ликвидатора не выявит, нам придется обратиться за помощью к другому лицу.
— Уж не к Монарху ли? — поднял брови Юрьев.
— К нему, родимому. — Бабуу-Сэнгэ поклонился и вышел, одевшись в «накидку невидимости».
Юрий Венедиктович остался сидеть в кабинете, размышляя над скрытыми недомолвками разговора. Он не верил в искренность координатора и его желание разделаться с ликвидатором ради стабилизации реальности. Бабуу-Сэнгэ просто хотел уцелеть в начавшейся войне, и это желание было по-человечески понятно. Однако при этом координатор спокойно мог подставить шею любого кардинала «под топор ликвидатора», как он выразился, а рассчитывать своевременность жертвы он умел как никто другой, недаром прожил на свете около двухсот лет.
Юрий Венедиктович посмотрел на часы, прикинул свои маршруты и заказал обед. Он любил поесть вкусно и с комфортом.
НИСХОЖДЕНИЕ В ГЛУБИНЫ
Они оказались на плоской вершине странного холма, который при ближайшем рассмотрении оказался древней полуразрушенной пирамидой, сложенной из круглых стеклянных шаров цвета морской волны разного диаметра. Промежутки между полуметровыми шарами заполнялись более мелкими, а между ними — еще меньшими, примерно тем же «бисером», что устилал дно кратера на Венере.
Этот искусственный холм не был самым высоким, его окружали более крупные пирамиды, параллелепипеды, валы и стены, и весь этот ландшафт очень здорово напоминал город. Разрушенный город. Причем — разрушенный не временем, а войной.
В стенах многих тяжеловесных сооружений неизвестных строителей зияли дыры и бреши, некоторые оплавились и осели, а были и такие, при взгляде на которые на ум приходили великаны с гигантскими мечами в волосатых лапах, разрубающие пирамиды до основания.
Разрушенный город со всех сторон окружал фиолетово-зеленый лес, создающий гнетущее впечатление угрюмого недоброжелательного наблюдателя. Разглядеть издали деревья не удалось даже в бинокль, однако что-то в нем было не так, что-то настораживало путешественников, отчего они чувствовали себя неуютно.