Запрещенная реальность. Том 2
Шрифт:
Секира с гулом обрушилась на вершину, едва не разрубив Василия, боровшегося со своим собственным оружием, которое норовило расстрелять хозяина. На поверхности пирамиды осталась глубокая, змеящаяся трещинами расселина.
Кентавро-сфинкс поднял свою секиру, снова ударил. И в этот момент Стас, в подкате подхватив лежащий невдалеке «штрих-меч», подставил его под удар. Того, что произошло вслед за этим, не ожидал ни он сам, ни женщина-кентавр.
Секира, коснувшись меча, разлетелась на множество стеклянных осколков. Кентавр вскрикнул, отбрасывая древко секиры, с которого на его руку перебежал голубой ручеек электрического
— О, Великий Первый! Синкэн-гата!
Василий, наконец успокоивший пистолет, поднялся на ноги, с любопытством посмотрел на ошеломленное лицо воспитанника, сбросившего шлем, перевел взгляд на россыпь осколков — все, что осталось от секиры, проговорил задумчиво:
— Похоже, мы не зря подобрали этот ножичек. — Вася повернул голову к стражу границы, застывшему в каком-то странном благоговейном оцепенении. — Что вы там такое сказали, э?
— Синкэн-гата… — Металла в голосе стража стало меньше. — Его еще называют устранителем препятствий и нейтрализатором высших непреодолимостей. Простите меня, незнакомцы, я не знал, что один из вас — Воин Закона.
Самандар тоже снял шлем, пригладил волосы, скосил глаза на Стаса, разглядывающего меч.
— Поздравляю, студент. Кажется, это ты у нас Воин… э-э… какого-то Закона. Между прочим, синкэн-гата в японской культуре — один из методов передачи знаний от учителя к ученику [60] . Переводится буквально как «духовный меч».
— Устранитель препятствий… — Вася покачал головой, протягивая руку. — В индийской мифологии есть термин «винаяка» — устранитель препятствий. Это он? Дай-ка подержу.
60
Синкэн-гата — метод передачи знаний, заключающийся в передаче ученикам лишь небольшого количества информации, но очень емкой и важной, на основе которой ученики и вырабатывают свой путь выживания в бою.
Стас подал меч Котову, тот взял его и с криком выронил. Меч с шипением воткнулся в крышу пирамиды, брызнув снопом извилистых молний.
— Черт! Он заряжен электричеством, как аккумулятор!
— Синкэн-гата подчиняется только Воину Закона, — ожил кентавр Асат. — Странно, что вы этого не знаете. Я удаляюсь. Прощайте. Помните, что чем дальше вы окажетесь от дома, тем проблематичней будет возвращение.
Он повернулся, собираясь ускакать.
— Постой, — спохватился Василий, держась за руку, сжимая и разжимая пальцы. — Ты действительно ничего не знаешь о судьбе четверых наших друзей? Один из них Матвей Соболев, а девушку зовут…
— Соболев? — оглянулся Асат. — Мне известно это имя. За ним была погоня. Но я всего лишь страж границы, особая программа защиты реальности, информационный обмен не входит в мои функции.
Кентавро-сфинкс рванул прочь от пирамиды, проскакал с полсотни метров, и вдруг «попона» на его спине развернулась и превратилась в огромные кожистые крылья. Он взмахнул ими раз и другой, оторвался от земли, сделал вираж и унесся в небо. Миг — и его не стало.
— Он нас пропустил… — тихо сказал Стас, не решаясь взять торчащий меч.
Василий оглянулся, опасливо обошел меч, продолжая шевелить пальцами.
— Рука до сих пор холодная, онемелая… Да, брат, вовремя мы захватили эту игрушку.
— Возьмем его с собой?
— Конечно, надо познакомиться с ним поближе, выяснить свойства, возможности.
— Я бы посоветовал оставить его здесь, — сказал трезвомыслящий Самандар. — Спрятать в укромном месте. На Земле он наверняка начнет светиться. Если об этом узнают наши недруги, начнут охоту за ним.
Василий подумал немного, покачал головой.
— Здесь его тоже оставлять опасно, мало ли кто им завладеет. Заберем домой. Как ты его унюхал там, на Венере, ума не приложу. Как специально подложил кто…
Стас выдернул меч, оглядел его, взвесил в руке, положил лезвием на плечо, сказал грозно:
— Ну, где тут Монарх? Подать мне его сюда! Я скажу ему пару ласковых…
Василий фыркнул. Самандар дернул уголком губ, намечая улыбку, и в это время пирамида под ногами вздрогнула, с гулом треснула. Гул покатился дальше, сопровождаемый треском и грохотом лопающихся строений города Пауроподов. Потом загудело, завыло со всех сторон, словно ударила батарея «катюш», и лес на глазах застывших путешественников ожил. Часть его превратилась в динозавроподобных монстров, бросившихся на город, часть взлетела в воздух в виде стаи гигантских птиц, с клекотом ринувшихся на людей.
— Уходим! — среагировал Василий.
В тот же момент они оказались в пещере с МИРом Ликозидов, заполненной тишиной и покоем. Тхабс работал безукоризненно и точно, Василий уже освоился с ним, как с инстинктом, данным ему при рождении.
— Теперь мы знаем путь, — сказал он мрачно.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ О СОТРУДНИЧЕСТВЕ
Домой Вахид Тожиевич приехал в четыре часа утра, но спать уже не ложился, лишь провел получасовой сеанс медитации, настраивающий организм и восстанавливающий силы после любой тяжелой работы. Позанимавшись со снарядами в спорткомнате, он влез в ванну и включил душ, вдруг вспомнив свое детство.
Родился Вахид Тожиевич в Фергане, в узбекской семье, в пятьдесят третьем году, в год смерти Сталина, хотя сей факт никак не отразился на его личной судьбе. В детстве он любил подвижные игры, с удовольствием бегал, лазил по деревьям, плескался в арыках, для остроты ощущений мог перебежать дорогу перед близко идущим автомобилем или отправиться ночью в какое-нибудь глухое место, чтобы встретить привидение.
Такие забавы, естественно, доставляли родителям немало волнений и головную боль, однако мальчишка об этом не задумывался, впоследствии так и не привыкнув думать о других. Рос он любимцем отца, с матерью у него складывались просто ровные отношения. Он выслушивал ее наставления, в споры не вступал, но требования выполнял далеко не всегда.
Читать будущий Посвященный в тайны Внутреннего Круга начал с трех лет, увлекся приключениями и фантастикой — наиболее соответствующими его беспокойной натуре видами литературы. В шесть лет пошел в школу, развитый не по годам, и в тот же год отец привел мальчишку в первую в его жизни спортивную секцию — легкоатлетическую; к тому времени семья переехала в Ташкент. Но легкоатлетом Вахид не стал. В восемь лет он был замечен тренером национальной сборной Узбекистана по боксу и приглашен в команду, с чего и начал свою карьеру мастера боевых искусств.