Запрещённый приём
Шрифт:
— Откуда вы знаете?
— Я помолвлена с тем, кто танцует. — Ответила я, не поясняя, что это мужчина, и что он не один.
Она подарила мне свою первую искреннюю улыбку.
— Должно быть, вы много времени проводите в клубе у себя дома.
— Достаточно. — Ответила я и улыбнулась, позволяя ей самой додумать значение этого жеста.
После этого она стала дружелюбнее, расслабленнее. Мы выяснили, что девичник был запланирован за несколько месяцев, потому что Джоселин пришлось договариваться с двумя своими замужними подругами. Танец на коленях был заказан
— Денег, должно быть, заплатили немерено. — Сказала я, вновь улыбнувшись.
Жизель кивнула — ее лицо было счастливым и удовлетворенным, как у кошки, которая слопала большую и жирную канарейку.
— Лучшая ночь из всех, что у меня были.
— Джоселин, наверное, с вами часто зависает, если доверила вытащить ее на сцену. — Заметила я.
Жизель вновь кивнула.
— Она здесь как минимум дважды в месяц бывает.
— И вы всегда танцуете у нее на коленях? — Поинтересовалась я.
Она нахмурилась.
— Нет, не всегда. Иногда я занята, когда она приходит, и тогда она находит себе другую танцовщицу, но она всегда заглядывает ко мне перед тем, как уехать.
— Не сомневаюсь. — Сказала я, вновь позволяя ей интерпретировать мою улыбку как угодно.
Ньюман начал расспрашивать ее про время, но, как и Феникс, Жизель подтвердила, что алиби у Джоселин было железное. У большинства нормальных людей редко бывает по-настоящему непоколебимое алиби, когда оно действительно нужно, потому что они не планируют, что оно им понадобится. На самом деле, иной раз гораздо подозрительнее, что алиби у человека настолько железное — как это, например, но две стриптизерши и весь клуб всю ночь лицезрели Джоселин. Она никак не могла оказаться на месте убийства. Пришлось вычеркнуть ее из списка подозреваемых, а значит, его вновь возглавил Бобби. Блядь.
Жизель так расслабилась с нами, что легонько ткнула меня плечом, как будто я тоже была танцовщицей, и сказала:
— Другие девчонки мне в тот раз так завидовали. Когда в клубе появляются женщины, они обычно отвлекают посетителей от танцовщиц, но той ночью они были со мной.
— Остальные танцовщицы, наверное, взбесились.
Она радостно кивнула, как будто в этом было что-то хорошее.
— Позвольте проводить вас к машине. — Предложил ей Ньюман.
Это было так внезапно, что я собиралась возразить, но Ньюман многозначительно посмотрел на меня, и я поняла, что у него есть свои причины. Он разблокировал свою тачку и попросил меня открыть двери, чтобы проветрить ее. На улице было не так уж и жарко, но я не стала спорить. Просто открыла обе передние дверцы машины. Я давно доела свою картошку, так что нашла на парковке мусорку и отправила в нее обертку, пока машина проветривалась или что-то она там делала.
Когда Ньюман вернулся, я уже сидела на пассажирском сиденье, а обе двери все еще были открыты.
— Почему ты прервал меня? — Спросила я.
— Я не хотел, чтобы ты околдовала еще одну танцовщицу.
— Ньюман, я себя сейчас контролирую. Честно.
— Позволь мне увидеть твои глаза.
Я не стала спорить. Просто спустила очки на кончик носа, чтобы он мог увидеть мои глаза.
Он выдохнул так, будто у него гора с плеч свалилась.
— Они опять нормальные.
Я вернула очки на место, потому что на улице было солнечно, и ответила:
— Круто.
— Жизель начала прикасаться к тебе, она стала слишком радушной. Я просто не хотел, чтобы это повторилось еще с одной танцовщицей. К тому же, мы узнали то, за чем приехали.
— Что алиби у Джоселин железное. — Подтвердила я.
Ньюман прикрыл дверь со своей стороны, а я — со своей. Он завел двигатель.
— Что произошло в клубе, Блейк? Я знал, что у тебя есть сверхъестественные способности, но я был уверен, что они произрастают из ликантропии. То, что ты там сделала, было вампирским трюком, а не оборотническим.
Мы с Ньюманом были друзьями по работе, а не просто друзьями. Я доверяла ему свою жизнь, но не была уверена в том, что могу доверить ему все свои секреты.
— Обычно я таскаю с собой протеиновые батончики и воду, но в этот раз забыла. Примерно раз в четыре часа мне нужна обычная еда, а не просто кофе, чтобы держать под контролем различные виды метафизического голода
— «Различные виды метафизического голода»? Это еще что значит?
— Это значит, что я тусуюсь со сверхъестественными куда дольше твоего, и, кажется, чем больше я это делаю, тем больше всякого ко мне цепляется.
Его руки сжались на руле.
— Джеффрис и Карлтон подхватили ликантропию во время одного и того же проклятого дела. Для меня и Карлтон это вообще было первое дело в полевых условиях, на настоящей охоте. Это могло произойти и со мной.
— Им обоим удалось сохранить жетоны и работу. — Сказала я.
— Я не настолько сильно хочу сохранить жетон, чтобы поплатиться за него своей человечностью, Блейк.
Я не знала, что на это ответить, так что молчала до тех пор, пока он не прервал тишину самостоятельно.
— То, что я видел в клубе — ты и та танцовщица, это не было человеческой штукой, Блейк.
— Тот, кто сражается с чудовищами, должен остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем. — Сказала я.
— Ницше мне цитируешь, серьезно?
— Мне показалось это уместным.
— Объясни мне, что произошло в клубе, Блейк. — Он почти прокричал это.
— Много чего можно подхватить на работе, Ньюман, не только ликантропию. Один из таких приколов ты наблюдал во плоти.
— Что это было? Как эта штука называется, Блейк?
То, что я озвучила, было правдой — до определенной точки.
— Для выявления этой штуки не существует теста, как для ликантропии, Ньюман. То, что ты видел, это побочный эффект от слишком плотного зависания в вампирской тусовке в течение многих лет.
— Значит, это какая-то разновидность вампиризма?
— Нет, если верить моей медицинской карте, и, поверь, они регулярно берут мою кровь на анализ, как и в случае с другими ребятами из сверхъестественной ветви.
— У обычных маршалов нет такой медпроверки, как у нас. Они ищут… что они ищут?