Запрещённый приём
Шрифт:
— Ты работала две ночи назад?
Феникс кивнула, тряхнув локонами сильнее, чем требовалось. Волосы у нее были хорошие, и она это знала, как, впрочем, и все свои сильные стороны, и как их использовать во время работы. Я никогда не была в этом настолько хороша, но ничего плохого в этом не видела. У меня были свои навыки.
Я гадала, смогу ли добраться до телефона, не спихивая девушку со своих колен, и в этот момент вернулся Ньюман с напитком для Феникс. Он поставил стакан рядом с моим, в котором была вода, и это напомнило мне о том, что я еще ничего не пила. Я просто позволяла льду таять в моих напитках,
Феникс обернулась, чтобы стрельнуть милой улыбкой в Ньюмана, несмотря на его мрачное лицо. Он потянулся за ее стаканом, а я — за своим. Лед в коле уже растаял настолько, что она была слишком разбавленной, так что я взяла стакан с водой. Она была холодной и вкуснее, чем ей следовало быть. Еще один звоночек, что я проебалась с удовлетворением своих физических потребностей, которые помогали мне держать под контролем метафизические. Вот почему я привалилась к Олафу в переговорной — ведь он был ликантропом, и, вероятно, по той же причине сейчас на моих коленях расселась незнакомая женщина, что говорило о тех моих способностях, которые я унаследовала от Жан-Клода. Сперва мне было некомфортно от того, что Феникс сидит у меня на коленях, потом я почти разозлилась, а сейчас это хоть и не доставляло мне восторга, но неприятных ощущений тоже не было. На меня это не похоже, но если это поможет нам выудить из нее информацию, то, наверное, меньше меня и больше Жан-Клода — это не так уж плохо?
Я глотнула воды и поняла, что свободной рукой довольно страстно сжимаю бедро Феникс. Это помогало ей держаться у меня на коленях, но я даже не заметила, что делаю это. Мне срочно надо поесть твердой пищи. Я попросила Ньюмана показать Феникс фотографии человека, который нас интересовал. Нельзя называть кого-то подозреваемым на глазах у потенциального свидетеля, ведь он может оказаться заинтересованным лицом или тем, кто поможет в нашем деле, ну или это просто была политкорректность такая.
Лицо Феникс помрачнело. На минуту она забыла о том, что ей надо быть сексапильной и флиртовать, позволяя нам увидеть свой внутренний стержень под этой шелковой маской.
— А, да, она была здесь тем вечером. Она и ее подруги тусили с Жизель всю ночь.
— Вы уверены, что эта женщина пробыла здесь всю ночь? — Уточнил Ньюман.
— Уверена. — Ее глаза помрачнели и стали похожи на штормовые облака. Гнев прокатился по ней, и она вдруг еще сильнее запахла для меня едой.
Моя рука скользнула по ее бедру, но она была так зла, что никак не отреагировала. Учитывая, что она была на работе, ей следовало либо пофлиртовать в ответ, либо сказать мне, что я не должна касаться ее. Вместо этого ее спина выпрямилась, как будто она сидела на твердом стуле, а не на живом человеке. Ее кожа под моими руками была горячей, как будто она варилась в собственной ярости. Я могу покормиться на этом гневе через прикосновение кожи к коже.
— Почему вы так уверены в этом? — Спросил Ньюман.
— Потому что эта скучка Жизель танцевала у нее на коленях, когда я выступала на сцене.
Я потерлась щекой об ее обнаженную руку, прокатываясь лицом по теплу ее гнева.
— Это недопустимо. — Сказала я.
— В смысле недопустимо? — Не понял Ньюман.
Я заставила себя оторваться от ее кожи и сконцентрироваться на Ньюмане, пока отвечала ему. Господи, мне очень срочно нужна еда.
— Танец на коленях у другой девушки отвлечет посетителей от шоу на сцене. Это все равно что стащить деньги из кармана другой танцовщицы.
Феникс посмотрела на меня, действительно посмотрела — не как на цель или кошелек с деньгами, а так, будто я сказала что-то интересное.
— Именно.
Ей удалось вильнуть бедром так, словно она просила меня потрогать его, а не просто держать на нем руку. Я приняла это приглашение, потому что мне хотелось, чтобы она продолжала говорить с нами. К тому времени, как появится Жизель, нам, вероятно, и не придется подробно ее допрашивать, к тому же, мы можем узнать достаточно, чтобы поймать ее на лжи. Надо выяснить, настоящее алиби у Джоселин или поддельное, и выяснить это сейчас, потому что время Бобби истекало, и у нас не было времени на «потом».
— Жизель танцевала на коленях у всех троих девушек, пока другие танцовщицы выступали на сцене? — Поинтересовалась я.
— Нет, потому что я пожаловалась менеджеру.
— Наверное, Барри ты нравишься. — Заметила я.
Феникс ухмыльнулась мне, и в этой ухмылке частично был секс, частично — веселье.
— Я всем нравлюсь, Красавица.
— Не сомневаюсь. — Ответила я и прекратила сжимать ее бедро, потому что если я не собиралась передвинуть руку и сделать что-нибудь более дерзкое, то для меня это уже было какое-то слишком зацикленно.
Я обняла ее, как будто хотела убедиться в том, что она не свалится с моих колен — просто чтобы куда-то деть руки. Опять же, Феникс могла сказать мне, чтобы я держала руки при себе, но она этого не сделала. Она использовала меня, чтобы распалить других посетителей, а значит, она позволяла мне такие вольности, которые вряд ли давала посетителям-мужчинам или даже женщинам, которых не собиралась использовать для имитации лесбийского секса. Это хитрый маневр — обещать секс, не давая его. У меня бы так не получилось, но Феникс хорошо знала правила, а я, благодаря мужчинам моей жизни, могла подыграть ей немного.
— Значит, все прочие танцы на коленях той ночью были отменены? — Спросила я.
Феникс кивнула, поудобнее усаживаясь у меня на коленях.
— Последний танец ваша барышня с фотографии выполнила на сцене вместе с Жизель.
— Во сколько это было? — Поинтересовался Ньюман, попивая свой кофе.
— Между двумя и тремя часами ночи. — Она повернулась на моих коленях так, чтобы глотнуть из своего стакана, который ей принес Ньюман. Она собиралась позволить льду растаять, чтобы разбавить алкоголь — это совершенно не означало, что у нее нет никаких слабостей, просто алкоголь ею не был.
— Ты уверена? — Спросила я, потому что если она была уверена, то алиби у Джоселин было железное.
Феникс вернула свой стакан на столик и повернулась ко мне. Выражение ее лица вновь стало живым — не сексуальным, а хмурым и недовольным, что подчеркнуло те черты ее лица, которые не могла обозначить улыбка.
— Я уверена. Пока ваша барышня и ее подруги не ушли, я не могла заниматься тем, что делаю обычно. Даже если бы Жизель с ними не тусила, они бы все равно выделялись. Они устроили шоу бесплатно, так что никто не хотел платить за то, чтобы просто смотреть.