Запретная любовь. Колечко с бирюзой
Шрифт:
Клиффорд скривился. Ну конечно, чего еще ждать от этого старого ханжи — его будущего тестя. Вообще, папаша с мамашей его недолюбливают. Да ну их! Совсем отстали от жизни. Что такого в одной-двух кружке пива или рюмке шерри? Он же не просит джина или виски, но у них тут не найдется ничего крепче кока-колы, которую и предложила ему Рози. Он милостиво согласился, развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке:
— Ну и духотища сегодня!
Она посмотрела на него встревоженно. На лбу блестят капли пота, да и вообще он неважно выглядит.
— Клифф,
— Нет, я здоров. Устал только как собака. Просто каким-то чудом мне удалось достать билет на самолет, и последние двадцать четыре часа я провел в воздухе. В самолете было народу битком, жара ужасная. Приехали в Англию — и здесь жарко. Только тут сыро. В Южной Африке гораздо суше.
— У нас это первый по-настоящему теплый день.
— Ты обещала мне принести кока-колу, детка.
Рози влетела на кухню в тот момент, когда миссис Беннет открывала банку с персиковым компотом.
— Мне нужно два стакана и бутылку кока-колы. Ой, мамочка, как я счастлива, что Клифф вернулся!
Миссис Беннет смотрела на пылающее, разгоряченное лицо дочери с легкой досадой:
— Он уже сказал тебе, почему он приехал?
— Еще нет. У нас не было времени…
— Ах вот как! — произнесла миссис Беннет голосом, не сулящим ничего хорошего.
И опять радость встречи куда-то пропала. Рози взяла бутылку, два стакана и пошла в гостиную. В коридоре она заметила два чемодана с наклейками «Кейптаун» и «Бритиш Эруэйз». Рядом стоял длинный узкий чехол, в котором Клифф обычно держал гитару. Похоже, он приехал надолго, если привез с собой все свои вещи.
Клиффорд налил кока-колу, поднял свой бокал и улыбнулся невесте:
— Я пью этот чудесный напиток за твои лучистые глазки, душа моя.
— Извини, но ничего крепкого у нас нет.
Он достал носовой платок, вытер губы и протянул к ней обе руки:
— Это ерунда. Важно, что я снова вижу тебя. Ты еще больше похорошела.
Она забыла обо всем и таяла от счастья в его руках. Он целовал и гладил ее густые длинные волосы цвета меди, которые ему так нравились.
— Господи, Рози, да ты настоящая красавица. Раньше я этого не понимал, потому что привык к тебе, а теперь ясно вижу: ты просто класс. Я в тебя по уши влюблен.
Она блаженно вздохнула и потерлась щекой о его щеку:
— Как мне было плохо без тебя, Клифф! Время тянулось бесконечно. Ты даже представить себе не можешь. Я люблю родных, но все время чувствовала, что жива только наполовину. Ты моя вторая половина, Клифф.
— А ты моя, — задумчиво сказал он. Его пальцы по-прежнему играли ее волосами, а второй рукой он обнимал ее за талию. Потом он добавил: — Знаешь, все получилось не так, как я рассчитывал. Я ведь хотел, чтобы ты приехала ко мне в Кейптаун, мы бы поженились и жили там.
— Почему ты приехал, милый? Ты мне так еще не рассказал.
— Я потерял работу, — ответил он.
Она выпрямилась и уставилась на него широко открытыми глазами:
— Потерял работу? О Клифф! Это ужасно!
— Я в этом не виноват, — сказал он сердито. — Разве я не предупреждал тебя, что в случае, если Южная Африка выйдет из Содружества, ситуация очень осложнится?
— Да, ты говорил, но…
Он перебил ее:
— Вот так и получилось. На фирме решили оставить только тех сотрудников, которые родом из Южной Африки. А я англичанин, ты же знаешь. Родился и вырос в Бирмингеме. Теперь, когда Фервурд пришел к власти, южноафриканские фирмы стремятся избавиться от англичан. Так уж вышло. Честно говоря, когда я писал тебе последнее письмо, то уже знал, что мне придется уволиться, но у меня просто духу не хватило сообщить тебе об этом. И тогда я еще не решил, что делать дальше.
Рози по-прежнему не сводила с него глаз. Она чувствовала себя обманутой.
— Ты хочешь сказать, — спросила она, — что у тебя нет никаких шансов найти там работу?
— Никаких, — подтвердил он. — У тебя нет сигарет?
— Нет, извини, милый. Папа курит трубку…
— Да ладно. Мне просто не хотелось возиться, открывать сумку. Вообще-то я купил сигареты. И еще я купил тебе подарочек.
— Спасибо огромное, — машинально ответила она, но мысли ее были заняты другим. Она продолжала расспросы: — Ты хочешь сказать, что уехал из Кейптауна навсегда?
— Да.
— Но я не понимаю! — воскликнула она, все еще не веря. — Ты же всегда говорил, что не станешь жить в этом климате, что в Южной Африке гораздо лучше, чем здесь, и так далее.
Он отбросил падавшие на глаза волосы и коротко хмыкнул:
— В моем положении выбирать не приходится. Ведь у меня в кармане пусто.
— О Клифф! — выдохнула она.
— Извини, что привез такие плохие новости. Если бы не эти проклятые события в стране, я по-прежнему работал бы в фирме. Ты приехала бы ко мне и мы бы поженились, как и хотели.
— Но я все равно не понимаю, — опять возразила Рози. — Только что, по дороге домой, я говорила об этом с мистером Эшли Риверсом, и он сказал, что все эти географические или политические изменения не должны сказываться на деле. Любой квалифицированный инженер останется на работе, независимо от того, чей он подданный. Мистер Риверс считает, что, несмотря на перемены, хозяева не станут увольнять хорошего работника только из-за того, что он англичанин.
Клиффорд покраснел. Потом он встал и, от волнения забыв, что просил сигареты у Рози, вытащил из кармана пачку. Его голубые глаза сузились.
— Могу я спросить, кто такой этот мистер Эшли Риверс и откуда, черт возьми, он знает, что творится в Кейптауне?
Отчаяние уже почти совсем вытеснило в душе Рози ту безумную радость, которую она испытала при виде Клиффорда. Она ответила:
— Мистер Риверс — это тот человек, который привез меня домой. Я провела сегодняшний день в его загородном доме под Биконсфилдом. Он живет там с сестрой.
— Твои родители мне сказали. Я даже видел, как ты приехала. Клевый «ягуар», ничего не скажешь. Я и сам от такого не отказался бы. И этот тип, за рулем, тоже ничего. Не думал, что тебе нравятся мужчины его возраста.