Запретная Родина
Шрифт:
– Сильны, черти, – усмехнулся Антуан. – Не сдадутся. Это мне по нраву.
– Я говорил, что они обладают удивительной силой, – ответил его собеседник, и голос показался мне знакомым. – Сила и магия – одно и то же.
– Для тебя, но не для моего мира. К сведению: я бы справился и без твоей помощи.
– О, не сомневаюсь. Однако у меня здесь свои интересы. Ты готов сотрудничать, я рад помочь. Разве плохо?
– Не люблю, когда друзья навязывают помощь и приходят нежданно.
– Тогда у тебя, должно быть, очень мало друзей. И, кстати, это не навязчивость. Если ты считаешь себя непогрешимым и всемогущим, мы, в принципе, можем прижать белую компашку и в другом месте.
Антуан хмыкнул.
– Обиделся?
– Нет, просто не привык играть вторую скрипку. Возможно, сам ты кое-что умеешь, но большинство твоих людей напуганы, не готовы дать отпор. Чего не скажешь о моих ребятах.
– Ты преувеличиваешь.
– Едва ли. Мы можем уйти или остаться, но тогда прояви уважение.
– Хм. Пожалуй, я извинюсь, но лишь потому, что ты действительно мне интересен.
Они некоторое время молчали, и, когда я уже собралась улетать, де Флавий заговорил снова.
– Маир хорошо знает замок, он жил здесь долгое время. Ты недооцениваешь его сообразительность.
– Может быть, – равнодушно пожал плечами человек в плаще. – Но я оценил по достоинству твою.
Они заговорили о каком-то путешествии, что Антуан предпринял совсем недавно. Прозвучали знакомые имена, и я сообразила, что де Флавий отнюдь не преданный служитель правителя Деверо. Он явно замышлял против наследника Питера, и с ним в сговоре были влиятельные семейства Среднего королевства. Хотя политика волновала меня меньше всего в этой ситуации, я накрепко запомнила имена, чтобы бессовестно донести Маиру. Потом речь зашла о планах второго, и тут уж я поняла не многое. Названия каких-то миров, мест, незнакомых мне. Сходить туда, поймать этих, отправить в какую-то неведомую тюрьму…
– Смотри осторожней с этим, – между тем сказал хозяин замка. – А то как бы тебе из первого последним не стать…
Я сразу поняла, кто передо мной, и испугалась за ребят. Арон каким-то неведомым образом прознал, что мы на Атории, и пришел, чтобы поквитаться. Что за рана была у него в душе, если он никак не мог простить Аймана, оставить его и нас в покое? Или он завидовал Алеарду, его силе, мощному устойчивому дару? А вдруг просто жаждал власти?
В любом случае он был опасен. Угораздило же меня попасться! Не дожидаясь, когда они закончат беседу, я полетела искать Алеарда. На мысленный разговор осталось мало сил, но я могла хотя бы увидеть любимого.
Ребята облюбовали место в чаще, которое было не разглядеть со стен. Алеард стоял вдали ото всех и хмуро смотрел на замок, не мигая. Мне казалось, он что-то делает со зданием, но разве поймешь наверняка? Как хотелось в этот миг быть рядом, утешить и поддержать его, такого одинокого! Он знал, что я цела, понимал, что так просто Антуан не сдастся. Но ведь они и понятия не имели, кто пришел де Флавию на помощь! Или уже успели это выяснить с помощью даров? Вряд ли. Поглотители наверняка блокировали все попытки.
Я не могла уйти просто так, и решила, что непременно оставлю знак, но не о себе – о Первом. Дар чувств и свободной мысли нельзя отнять за несколько часов, нужно мучить человека долго. Собравшись с силами, я позвала стихию, а когда сухие листья подобно верным псам собрались у моих прозрачных ног, сложила из них узор.
– Алеард! – заорала сразу во всю мощь души, и он тотчас обернулся.
Оставалось надеяться, что имя, составленное на земле, будет им прочитано. Меня унесло прочь, обратно в страдающее тело, и я поняла, что ещё чуть – и боль станет нестерпимой.
Снова эти стены! Плечи окаменели и беспрерывно ныли. Я пыталась забыть про боль, но она была слишком сильной. Руки замёрзли, шея затекла, а запястья словно грызли неведомые звери… Я хотела начать дыхательные упражнения, чтобы отвлечься, но тут в камеру зашел Арон.
– Фрэйа, здравствуй, – с улыбкой сказал он. – Как дела?
Первый пугал меня куда меньше, чем Антуан. Наверное, дело было и в его облике тоже. В де Флавии я при всем желании не могла разглядеть ни искры света – темная громада, заполненная только гадостью. В глазах Арона свет был, хотя и тщательно спрятанный.
– Замечательно, – ответила я, убрав страдальческое выражение с лица. – Не слишком удобно, сам понимаешь, висеть вот так. Я бы предпочла сражение ленивому бездействию.
– Здорово, – кивнул он. – Ты молодец. Я вообще-то представлял тебя иначе. Думал, к этому времени хныкать начнешь, посулишь плату за освобождение.
Я промолчала. Мало ли что он думал? Да пусть у меня руки отсохнут, ещё молить о пощаде! Злодеи от этого становятся ещё более злобными.
– Как Айман поживает?
– Не знаю, давно его не видела. Думаю, хорошо.
– Спрятались от меня, – хмыкнул мужчина. – Хорошо устроились?
– Не жалуемся.
Он прошелся туда-сюда, почесал гладко выбритый подбородок.
– Не хочешь сделку?
– Не хочу.
– А условия не волнуют?
– Мне от тебя ничего не нужно.
Он рассмеялся.
– Но я пришел, чтобы тебя спасти! Честное слово! Антуан дорвется – кожу снимать начнет. Я не шучу, Фрэйа.
– Я знаю, – как можно спокойней ответила, хотя живот скрутило. – Если это правда – спасибо, но я справлюсь.
Он пожал плечами.
– Молчаливая ты. Думал, вопросы будешь задавать.
– А ты станешь отвечать?
– Смотря на что.
– Почему ты не любишь Аймана? Зачем мстишь Алеарду?
– Дело не в них, – отозвался Арон. – В том, что мы предпочитаем разную правду. Айман и Алеард, остальные твои друзья – верят в силу любви, преданности, честности, непривередливы, жаждут мирного счастья. Они видят миры чистыми, я же знаю иное. Чернота украшает нас.
– Также, как и свет, – вставила я. – В нас от рождения поровну тьмы и света, именно этот баланс важно поддерживать.