Запретная страсть
Шрифт:
— Прайс, я…
— Молчи, Эллин, молчи.
Он намеревался покинуть комнату, затем обернулся, чтобы посмотреть на нее. Она лежала обнаженная перед ним, не сводя с него умоляющего взгляда, но он был непреклонен.
— Оденься. Сюда могут прийти. Никто не должен знать о наших отношениях. Правда, ты запретила мне произносить слово «наши».
Он вышел. Эллин была потрясена тем, что произошло, и чувствовала себя униженной. Всхлипнув, она укрылась одеялом. Прайс не дал ей договорить. Он не дал ей объяснить, что она не может принимать какие-либо решения, пока не вернется Род. Она была в долгу перед ним, и Прайс должен понять, что ей нельзя порвать с женихом просто так. Внезапно в голову пришла холодная, отрезвляющая
В то время как серые тяжелые облака заволокли небо, к площадке у главного входа в Ривервуд-Хаус подкатил обшарпанный, заляпанный грязью экипаж. Старая гнедая лошадь с провисшим брюхом казалась поживее Моу, но ненамного. Она стояла, устало опустив голову, радуясь, что вернулась домой. Лоренс Дуглас с трудом вылез из экипажа. Сейчас он выглядел гораздо старше своих шестидесяти двух лет. Его одежда была помята и испачкана кровью, глаза покраснели, а руки дрожали от усталости. Он не спал с тех пор, как покинул дом двое с половиной суток назад, и едва стоял на ногах. Он был слишком утомлен, чтобы предаваться гневу, охватившему его в городе. Бедствие, свидетелем которого он стал в Мемфисе, привело его в неописуемую ярость, но он ничего не мог поделать. Оставалось только лечить уцелевших. Это был верх глупости — нагружать пароход до такой степени. Покачивая головой при воспоминании о раненых, Лоренс привязал лошадь к стойке. Затем, ворча себе под нос, он медленно взобрался по ступенькам галереи. В благодатной тени он остановился, чтобы размять затекшие мышцы спины. Это были долгие два дня, но наконец он вернулся в свой любимый дом, где царили спокойствие и безмятежность.
Полутьма прихожей придавала всему дому какой-то хмурый вид, и он удивился неестественной тишине, встретившей его.
— Эллин? Шарлотта? — Когда ответа не последовало, Лоренс пошел на кухню, надеясь застать там Дарнелл. — Найдется ли у тебя что-нибудь поесть?
Дарнелл обрадовалась, увидев его.
— Да, сэр. Сейчас приготовлю.
Лоренс вошел в комнату и сел за стол. Через несколько минут Дарнелл поставила перед ним тарелку с горячим тушеным мясом, и он расслабился, наслаждаясь каждым кусочком.
— Вы выглядите очень усталым, мистер Лоренс, — сказала она, подавая второе блюдо.
— Я действительно устал, Дарнелл. Я совсем не спал в городе. Было очень много работы.
— Хорошо, ешьте, а я приготовлю вашу постель.
— Благодарю. Я хотел бы также принять ванну.
— Да, конечно, — ответила Дарнелл, выходя из комнаты.
Когда Лоренс вошел в свою спальню, Дарнелл проветрила ее, сменила простыни и приготовила горячую ванну.
— Спасибо, Дарнелл. Кстати, где Эллин?
— Я не видела ее с самого утра, — ответила Дарнелл, не покривив душой.
— Она действительно спасла янки?
— Да, и он довольно приятный мужчина, — заключила она.
— Прекрасно. Я немного отдохну, а потом пойду познакомлюсь с ним. Где он находится?
— В домике надсмотрщика, — сказала Дарнелл.
— В самом деле? — Лоренс был немного удивлен этим, но из-за усталости не стал вдаваться
— Хорошо, сэр.
— А где Констанс и Шарлотта?
— Они обе отдыхают.
Как только Дарнелл ушла, он снял грязную одежду и ступил в ванну. Теплая вода облегчила боль во всем теле, но не сняла эмоционального стресса. Бесплодный гнев охватил его с новой силой. Перед глазами стояли молодые люди с обожженными и искалеченными телами. Их будущее было навсегда перечеркнуто из-за преступной халатности высшего командования. Лоренс содрогнулся от отвращения. Взволнованный, он подошел к постели и лег поперек нее, стараясь изгнать из памяти ужасные воспоминания. В конце концов усталость взяла верх, и он уснул.
Было уже почти темно, когда Дарнелл постучала в дверь его спальни.
— Обед готов, мистер Лоренс.
— Спасибо, Дарнелл. Я сейчас приду, — отозвался он сонно, затем встал и сполоснул холодной водой лицо.
Туалет занял у него больше времени, чем обычно, но наконец он оделся и спустился вниз к обеду. Лоренс рассчитывал увидеть спасенного Эллин солдата. Эта девчонка всегда была способна сделать что-нибудь стоящее, размышлял он с гордостью.
Лоренс вошел в столовую и с грустью подумал, как здесь все изменилось. В расцвете благосостояния Дугласов столовая была самым изысканным местом в доме. В те времена над камином из черного мрамора висело огромное, отделанное золотом овальное зеркало. Камин остался, но зеркало давно продали, чтобы выручить денег на еду. Единственное, что напоминало о его существовании, это жалкое, окаймленное грязью пятно на стене. Великолепный белый бордюр с изящными цветами магнолии и абрикосового цвета стены выцвели и покрылись пылью в результате многолетнего запустения. Некогда роскошные бархатные шторы, того же абрикосового оттенка, что и стены комнаты, теперь невзрачно болтались на окнах, пропыленные и грязные. Прекрасная мебель вишневого дерева больше не сверкала, так как давно уже некому было ее полировать, а дорогой ковер весь вытерся. Лоренс удивлялся, почему Констанс настояла, чтобы они обедали здесь. Ведь она знала, что ветхость этой комнаты производит гнетущее впечатление. За столом Лоренс застал только Констанс и Шарлотту, хотя ожидал увидеть всю семью.
— Добрый вечер, дедушка, — сказала Шарлотта, заметно волнуясь.
— Добрый вечер, Констанс, Шарлотта, — ответил он, занимая свое место. — А где Эллин?
— Я не видела ее с полудня, — сказала Шарлотта.
— Где этот молодой человек, которого она спасла? Он настолько серьезно ранен, что не может присоединиться к нам?
Констанс побледнела.
— Ну конечно, Лоренс, ты ожидал, что я приглашу этого мерзкого янки разделить со мной обед.
Лоренс расправлял салфетку на коленях и замер, услышав эти слова.
— Что ты говоришь, женщина?
Констанс возмутилась его тоном.
— Я говорю, что ни один янки никогда не будет сидеть за моим столом! Их никто не приглашал сюда!
— Ты отказала раненому в приюте в Ривервуд-Хаусе?
— Естественно. Этот человек ничуть не лучше зверя. Эллин следовало оставить его в реке умирать.
— Кстати, где Эллин?
— Ее не будет с нами в этот вечер, — высокомерно заявила Констанс, и Шарлотта побледнела, увидев выражение лица деда.
— Это почему же?
— Она объяснит тебе это лучше, чем я, — сказала Констанс с важным видом.
Лоренс встал и направился к лестнице.
— Эллин! Спускайся сюда сейчас же!
Никто не ответил, и он вернулся назад в столовую.
— Где она?
Констанс почувствовала раздражение в его голосе, но ничуть не смутилась и проговорила:
— Эллин нет здесь.
— Что значит нет? — спросил Лоренс. — Что вообще происходит? Меня не было два дня, и все пошло кувырком. Где она?
Женщины молчали, и он продолжил: