Запретные территории [СИ]
Шрифт:
«Уж не выжил ли этот дедуля из ума? Ради чего он в такую рань лезет в чащу?»
И вдруг Кайа разглядела за деревьями холм, на котором полностью отсутствовала растительность. Дед вышел на открытое пространство и по каменной лестнице принялся подниматься вверх. Кайе пришлось остаться внизу, иначе бы старик её заметил. Выглядывая из-за деревьев, она пристально наблюдала за его действиями с расстояния.
Дед остановился на вершине около какого-то камня и опустился на колени. Кайа ждала, что он будет делать дальше, но старик продолжал неподвижно сидеть, склонившись над валуном. Убедившись, что он не смотрит в её сторону, Кайа подошла к лестнице и стала тихо взбираться
Воздух вокруг холма был разряжен, как перед грозой. Атмосфера потрескивала от напряжения, и Кайа почувствовала странный прилив сил, будто в жаркий день окунулась в ледяную прорубь. Она сжала руку в кулак и увидела, как внутри неё затеплилось знакомое свечение. Значит, у этого места есть какая-то странная энергетика, раз даже она способна пропустить её через себя.
Она подошла к старику. Он сидел у серой каменной плиты, приложив к ней свою лысую голову. Плита довольно внушительных размеров была расколота напополам, и из образовавшейся трещены вырывался знакомый чёрный ручей. Он сбегал вниз по противоположному краю холма и терялся где-то в лесу.
— Что это за место? — спросила Кайа, оглядываясь по сторонам.
— Уходи! — буркнул дед, даже не обернувшись посмотреть на неё. — Это особое место. Не для маленьких детей.
— Я чувствую, — кивнула Кайа. — Оно и в правду особое.
Старик поднял голову и исподлобья покосился на неё. Кайа разжала руку и показала старику шар Энергии, пульсирующий у неё в ладони.
— Так ты маг… — протянул старик, и глаза его недобро сощурились.
— Примерно тоже пришло вчера мне в голову, когда я сама увидела это. Но я не умею колдовать. Я могу лишь вымещать собственную Энергию, преобразуя её вот в это. Могу преобразовать свои эмоции в видимое излучение.
— У обычных людей нет таких умений, — проскрипел дед, покачивая головой. Он не сводил взгляда с её ладони. — И нет такого количества Энергии, чтоб ещё и вымещать её наружу, — он пристально взглянул ей в глаза и, задумчиво пожевав губу, произнёс. — Это святое место. Я охраняю его, чтобы сюда не ступила нога дурного человека. Человека с грязными помыслами.
— И зачем? Чего такого особенного в этом месте? — угрюмо спросила Кайа, окинув взглядом каменные плиты.
— Я считаю своим долгом нести этот пост…
— Почему?
Кайа поморщилась, почувствовав, как что-то капнуло ей за шиворот. Он подняла голову к серому небу. Первые дождевые капли забарабанили по земле. Холодный ветер завыл в кронах леса.
Старик поднялся и вытащил из-за пазухи букет помятых цветов. Он подошёл к расселине, откуда вырывался ручей, и положил цветы на камень.
— Так это вы оставляете здесь цветы? — ахнула Кайа, глядя, как волны чёрного ручья, наскочив на камень, завлекли нежные бутоны в свой водоворот.
— Они достойны памяти.
— Кто?
Старик содрогнулся, услышав вдалеке раскат грома.
— М-да…. — проскрипел он.
Обойдя камень кругом, он подошёл к небольшой пещерке, образовавшейся там, где камень приподнимался над крутым склоном холма. Кряхтя, он забрался внутрь. Кайа поёжилась и, недолго думая, забралась туда следом. Стоило им спрятаться под камень, как начался жуткий ливень, небо прочертили молнии, гремел гром. К счастью, в пещерке было сухо, и даже капли дождя не заливались внутрь.
— Здесь дождь переждём… — протянул старик.
— Значит, придётся торчать здесь, пока дождь не закончиться… — буркнула Кайа. — Хотите бутерброд?
— Не отказался бы. Голоден, как волк.
Кайа протянула старику угощение, и тот грубо выдернул еду из её рук.
— Вот молодёжь пошла! — громко чавкая, возмутился он. — Кто ж так тонко хлеб режет? Я, может, есть хочу, а тут…
— Простите, я просто не знала, что встречу Вас в лесу.
— А нечего по лесу шляться. Здесь и не такого встретишь!
Кайа замолчала, глядя, как старик жадно уплетает свой бутерброд. Буря по-прежнему не утихала, с холма ручьями стекала вода. За камнем шумел ручей, наполнившись дождевой водой.
— Раз у нас появилось так много свободного времени, — протянула Кайа. — Может, расскажете мне подробнее про этот камень?
— Хороший вопрос…
— Ожидаю услышать на него хороший ответ.
— Это не простой камень.
— Это я уже поняла.
— Это братская могила.
— Что-что?
— Могильный камень.
— То есть, хотите сказать, мы сейчас вот так сидим и болтаем на могиле!?
— Что и говорить, святое место…
— Ладно, и кто же тут похоронен?
— Достойные люди, — глаза старика затуманились печалью. — В том числе и спутница моей жизни… Никогда не забуду её… Порой кажется, что она всё ещё со мной… Такая ранняя смерть, такая несправедливая гибель…
— Что с ней произошло? — осторожно спросила Кайа.
— Ты что-нибудь слышала о судьбах Строителей? — увидев, что Кайа отрицательно качает головой, старик вздохнул и пояснил. — Эти люди строили стену, разделяющую нашу планету на две территории. Они и сейчас есть — латают прорехи в граничной стене… Брат моей жены был Строителем. А всех Строителей надлежит казнить после выполнения их работ. Казнить за то, что они находились на границе, исполняя свои обязанности. Считается, что посредством такой казни душа освобождается от этого страшного греха — нарушения границы. И поэтому, когда их Энергия передаётся другому человеку, она, якобы, передаётся уже чистой. Строителей казнили всех до единого. И его в том числе. Она не смогла этого пережить…Ох, не смогла. Это случилось двадцать лет назад. Она явилась во дворец к самому Фрицу Харту, но её даже не пропустили туда. Тогда она устроила публичный митинг на площади перед Бриколлажем. Тысячи людей пришли поддержать её. Сильная женщина… Она голосовала против существующей несправедливости. Против убийств, против границы, против Фрицов и Фриций. Она говорила, что несправедливо убивать людей ради какого-то очищения. Её поддержали все, даже юный Наследник в последствии поддержал, но только не Харт… Фриц Харт велел своим людям уничтожить всех протестующих, и прямо во время митинга началась публичная резня. Убивали всех — и женщин, и стариков, и детей… Моей супруге удалось скрыться в лесу, но она не хотела прятаться. Она вновь возбудила волну протеста и была убита здесь. На этом холме. Во время отступления партизанских войск.
Кайа притихла, поражённая такой историей.
— Я и не знала, что ваша супруга сыграла такую роль в жизни ваших земель… — пролепетала она. — Вы никогда даже не заискались о ней…
— И верно. Всем запрещено говорить о ней. Даже Эльтаир ничего ни о ней, ни о репрессиях тех лет не знает. Это место всеми забыто, но не мной… Каждый день я возлагаю цветы на её могилу и…
Старик зашёлся в приступе сухого кашля.
— Я устал. Дай отдохнуть.
Он отвернулся, но от Кайи не укрылось, что на его глаза навернулись слёзы. Она представила себе, как толпа невооружённого народа бежит в лес, спасаясь от армии Фрица Харта. Представила, как они долгие месяцы отступают от Ала-Гавы к границе, надеясь встретить поддержку по ту её сторону, где люди веками страдают от точно такого же диктаторского режима Фриций, но их все равно настигает смерть, как бы они не силились спасти свои души.