Запретный мир
Шрифт:
Вдруг не стало страха. Осталось лишь громадное удивление: она еще жива! Куда-то исчез тот гнусный, что наседал на нее с мечом, смеясь над зажатым в ее руке обломком копья. Кажется, его ухитрился проткнуть странный чужак в красной одежде… И врагов вроде бы становится меньше…
По-прежнему пятеро на одного. Но разве это много, когда от соединенного отряда воинов Земли и Волка осталась лишь она, Хуккан да израненный Куха, а на их стороне могучий союзник с волшебным оружием!
Свершалось небывалое: израненная мышь грозила горностаю. Уцелевшие крысохвостые разом, как по
После третьего его шага крысохвостые побежали.
Глава 11
Вы параллельны ко всему,
А я, напротив, вертикален!
– А классно мы их сделали! – в который раз похвастался Юрик. Он никак не мог успокоиться, сучил лапками, подсигивал на месте, и глаза его горели.
– Ничего не классно, – тяжко вздохнув, возразил Витюня. – А я еще тех побил…
– Каких еще «тех»?
– Ну, которые утром…
– Запиши в послужной список, – фыркнул Юрик. – По-моему, у них это дело в почете.
– Какое дело? – не понял Витюня и заморгал. – В список заносить?
– Ох, не могу я с тобой… У них и письменности-то, наверно, никакой нет. В почете черепа крушить, понятно?
Повинуясь безотчетному желанию, Витюня запустил пятерню под треух и пощупал макушку. Вспотела, а так ничего… Череп пока в порядке.
Нет, все вышло не так уж плохо, во всяком случае, трое оставшихся в живых аборигенов не сделали попытки причинить вред ни ему, ни Юрику, чуть только уцелевшие обормоты с крысиными хвостиками на щитах что есть духу дернули через поле. Тем не менее Витюня не бросал наскоро обтертый травой лом и вообще держался настороже. Мало ли какие у местных дикарей понятия о благодарности. Подкрадутся сзади и угостят топориком по головушке – с диких станется. Ежу понятно: эти гнались за ним да за Юриком, пока не угодили в засаду…
Поди еще разберись, на той ли стороне они с Юриком вступили в драку! Как-то так само получилось… Может, и не на той стороне – а только нечестно это, когда пятьдесят против восемнадцати, да и от крысиных хвостов на щитах нехорошо мутит. Вон он валяется, переломленный ударом лома щит с гнусной бахромой, и вонь от него, как с помойки…
Сказать по правде, уцелевших аборигенов Витюня совсем не боялся. Один из них был изрядно посечен и едва держался на ногах, второй, рослый и сильный мужик средних лет, выглядел лучше, но Витюня не сомневался, что в случае чего легко с ним справится. Третий и вовсе пацан. Нет, напасть в открытую они не решатся…
Если бы не трупы, драка принесла бы облегчение. А так – и не поймешь, герой ты, преступник или просто жертва обстоятельств. Сволочи туземцы – выбрали для своих разборок такое место, что не вмешаться было никак невозможно. Это скольких же пришлось завалить ломом?.. Кошмар!.. Да и парашютист сгоряча сунул кому-то копьем прямо в пасть – и попал. Родственная душа, подельник, будущий сосед по нарам…
Хотя, если парашютист не врет насчет прямого попадания в иной мир, нары – дело не скорое.
Трупы валялись повсюду. Один даже стоял, заклинившись меж двух ветвей.
– Да, – проговорил с нервным смешком Юрик, – хорошо сделал местный полковник Кольт, что еще не родился.
– Почему? – спросил Витюня.
– Потому что он уравнял бы шансы.
Пока Витюня напрасно морщил чело, пытаясь постичь сказанное, Юрик вывернул оба кармана комбинезона, осмотрел их с не меньшей тщательностью, чем старатель свой лоток, и, уцепив дрожащими пальцами одинокую табачную крошку, хищно принюхался.
– Курить хочешь? – посочувствовал сердобольный Витюня.
Юрик одарил его злобным взглядом.
– Водки хочу, – буркнул он. – Много.
– Зачем?
– Чтобы забыться.
Аборигены занимались чем-то странным. Ну, закусивший губу раненый сел у сосны, привалившись спиной к стволу, – это было понятно. Ну, второй туземец нажевал листьев пополам с корой и каким-то несусветным лыком примотал жвачку к ранам первого – это тоже было более-менее понятно. Но за каким лешим пацан обошел своих мертвецов, снимая с них что-то, а потом сбегал к горушке, где остались несколько его побитых стрелами соплеменников, Витюня не понял. Через полчаса бежавшие приведут сюда такую шоблу, что сотней ломов не отмахаешься! Драпать же надо!
Парнишка вернулся бегом, неся что-то в горстях.
– Амулеты, наверное, – неуверенно предположил Юрик в ответ на немой вопрос. – Он их с убитых снял.
– Зачем? – пробасил Витюня.
– Наверно, религия. Опиум для народа. Трупы-то им бросить придется. Ты смотри, как бы они к этим трупам не прибавили наши, у них, по всему видно, с этим делом просто…
– Я смотрю.
Три уцелевших туземца совещались на своем тарабарском наречии, поглядывая в сторону негаданных спасителей. При этом они жестикулировали и временами показывали то на Юрика, то на Витюню. Чаще на Витюню.
– Чего это они? – спросил Витюня.
– Ты им нравишься, – объяснил Юрик.
– Чем?
– Ты толще.
Витюня сердито засопел, но не нашелся с ответом.
– Кажется, пора налаживать контакт. – Юрик закряхтел, прочищая горло, прислонил копье к сосне и принялся делать жесты, по-видимому обозначающие миролюбие: прикладывал ладонь ко лбу и сердцу, сплетал пальцы и тряс получившейся фигурой над головой. – Эй, мужик! Курить есть? Да, ты, тебе говорю… Фрэндшип, блин! Бхай-бхай! Хинди-руси! Ты – Туй, я – Маклай, ферштейн?
– Замолкни, – сказал Витюня.
– Чего это мне молкнуть? Ты хочешь, чтобы нам кишки выпустили? Я – нет. Сейчас закорешимся с этими, потом легче будет. Пусть ведут к своим. Вождю валенки подаришь, он тебя советником сделает. С привилегиями. Гарем хочешь?
– Замолкни, – сумрачно повторил Витюня. – Ушибу.
– Не догонишь. Э! Гля, уходят… Вот гады.
– А мы?
– Блин! И нам пора смываться.
– Куда?
– Я тебе что, путеводитель? – огрызнулся Юрик и сейчас же просветлел лицом. – О! Ты гляди!..