Запретный мир
Шрифт:
Бывало – не успевал… Изредка случалось и наоборот, когда врага замечали слишком поздно или не замечали вообще. За разграбленное селение, за угнанные стада, за уведенных в рабство женщин и детей племя мстило ответными набегами, нередко дело доходило и до настоящих войн. Племя Выдры уцелело только потому, что вовремя получило помощь из смежного мира, иначе люди Земли истребили бы его под корень, мстя за вторжение. При случае пахарь, охотник, пастух, кузнец мгновенно становились воинами. Нет и не было в племени мужчины, ни разу в жизни не позвеневшего медью меча либо топора о медь врагов-соседей. Тот, кто не может похвастать боевыми шрамами, лишь наполовину мужчина, кому такой нужен? В недалеком прошлом, бывало, Растак легко отпускал молодых воинов в набеги на соседей, если те давно не тревожили владения племени. Не столько ради добычи, сколько для того, чтобы потешилась молодежь, показала лихость, чтобы пахарь, кузнец, пастух не забывали, что это такое – быть воинами, ибо передержанное пиво скисает в корчаге.
Все в прошлом…
Обычно из тридцати воинов дозорного отряда десять сидели в потаенных ухоронках вдоль границ с южными, западными и северными соседями в местах, удобных для наблюдения и для подачи дымом сигнала о вторжении; второй десяток обходил границу, равно готовый вступить в бой с небольшим отрядом или незаметно отойти перед внушительным войском, а случалось, и притаскивал чужого лазутчика, иногда живого и под пыткой разговорчивого. Третий десяток отдыхал и готовил пищу, он же стерег святая святых любого племени горного пояса – Дверь…
Недоспать, недоесть… Тяжела дозорная служба, а притягательна сверх меры. Надо было видеть лица молодых парней, когда впервые в жизни и, разумеется, под присмотром испытанных ветеранов воля вождя посылала их в дозорный отряд, – это была честь! Можно дивно наловчиться в охоте на пушного зверя, уметь бить соболя точно в глаз, можно в одиночку взять на рогатину матерого медведя, можно обогнать всех в пахоте – и все равно остаться лишь парнем. Мужчиной, воином и даже женихом парень становится не тогда, когда на его щеках закурчавится борода, а тогда, когда племя доверит ему нести в очередь дозорную службу.
Так было… Ныне не три, а лишь полтора десятка воинов стерегли границы владений племени Земли. И обнаружили врагов, когда те, уже не скрываясь, нахраписто лезли на склон Двуглавой, стремясь одним рывком достичь седла между Плавильной и Дозорной вершинами…
Не без задней мысли вождь племени Вепря прислал малый отряд в подмогу соседям, изнемогавшим в битве с плосколицыми! Не зря уцелевшие «союзники» ушли столь поспешно! Понимал Растак, понимал и Скарр: жди беды. Но ни тот, ни другой не ждали ее так скоро…
Позже догадались: войско Вепрей выступило в поход заранее и ждало только сигнала ударить на обессиленных соседей – либо еще на чужой земле преградить путь прорвавшимся в долину плосколицым, смотря по исходу великой битвы. Ждали всем многолюдством, прислав как подачку полтора десятка соглядатаев, разнюхавших, откуда люди Земли получили настоящую помощь, где находится их Дверь… Ночью вторглись, перетерпели на марше грозу с сильнейшим ливнем, а утром ударили всей силой.
Дозорные не только успели подать дымный сигнал – они отчаянно и бесполезно встретили врага стрелами и жиденьким частоколом копий, малым своим числом пытаясь задержать многие десятки Вепрей. Что толку?.. Даже если немощный колдун Скарр умудрился бы наделить воинов крыльями и в считаные минуты перенести на Двуглавую всех способных к бою мужчин племени, они опоздали бы. Но даже если бы произошло небывалое чудо, такое чудо, о котором еще не сложено ни сказов, ни песен, и все здоровые мужчины племени в нужный момент оказались на Двуглавой, это вряд ли могло бы повлиять на исход боя. Чего, кроме скорого поражения, можно ждать, когда на одного своего приходится трое-четверо врагов и нет времени дождаться подмоги из любого соседнего мира, где людьми признан Договор? Чего, кроме окончательной гибели племени, остается ждать, когда врагом захвачена Дверь?
Распадок между Плавильной и Дозорной был взят Вепрями практически мгновенно и без особых потерь. Остатки дозорного отряда, преследуемые и истребляемые, скатились вниз по скользкому после ливня склону Плавильной и здесь, где никогда не выветривался запах гари, среди целых и разломанных печей, среди построенных плавильщиками землянок и навесов, среди гниющих пней сведенного леса и черных ям, накопанных углежогами, встретились с Растаком, ведущим на выручку спешно собранный отряд.
Последние силы, последние мужчины племени Земли, все те, кто не получил тяжких ран в битве с плосколицыми, подростки мал мала меньше, несколько стариков, даже женщины, умеющие кое-как держать оружие, – все были тут, всех вывел Растак на бой, в котором решалось, быть или не быть племени. И никогда, от самых древних времен, от трех родов, поселившихся в долине, как им казалось, навсегда, не бывало на склонах Плавильной такой битвы!
Не жалели себя. Ударили свирепо и в первой сшибке потеснили Вепрей, уже торжествовавших победу. Но лишь потеснили сильнейшего числом врага – не опрокинули. Растак не оставил никого для защиты селения, снял даже дозорных с вала, – пусть все пропадает! Немощные успеют уковылять в леса, унесут детей, которым все равно пропадать, если не случится чуда. Сейчас бы втянуть в битву главные силы врага и послать с полсотни лучших бойцов кругом горы, чтобы сбить заслон с седловины, очистить и удерживать сколько надо место, где неловкий ученик колдуна Ер-Нан будет искать и найдет – пусть попробует не найти! – Дверь. Но некого послать в обход, когда людей еле-еле хватает, чтобы противостоять одному – лишь одному, передовому! – отряду Вепрей, когда уверенный в себе враг не боится ничего, зная меру силы защитников едва ли не лучше, чем сам Растак…
– Бей! – кричал вождь, без устали орудуя топором левой рукой, не чувствуя боли в покалеченной правой. И воины подхватывали клич, опуская оружие на головы врагов, с одними короткими мечами, без щитов, одной беспримерной яростью умудряясь прореживать чужих копейщиков, и страшно визжали женщины, похожие в свалке на беспощадных злых духов, и хрипели умирающие, последним смертным усилием вцепившись в добиваемого товарищем врага:
– Бе-е-е-ей…
Клубок ярости полз назад вдоль склона горы к седловине, откуда был сбит сторожевой отряд. Выл и кривлялся Ер-Нан, обрушивая на врагов бесполезные заклинания…
Под медленными шагами поворачивалась гора. Надменные духи камня, издавна тревожимые здесь плавильщиками, неслышно ухмылялись, в первый раз получив столь обильную жертву человеческой кровью. И уже за редкими соснами, чудом не вырубленными углежогами, была видна седловина, и все еще не опомнившийся враг пятился под яростным натиском – но, пожалуй, лишь вождь понимал сейчас, сколь мало времени надо укрывшимся до времени в лесу отрядам Вепрей, чтобы окружить последних бойцов племени Земли и довершить разгром, начатый плосколицыми. Быть может, еще не поздно отступить, отдать Вепрям родную долину, укрыться в лесах на востоке, поискать союза с иными соседями?.. Нет и нет!!! Слабому племени, лишившемуся своей Двери, не выжить. Если не враги, то вчерашние друзья изгонят или добьют. Уж лучше погибнуть в бою!
Медленно-медленно тесня Вепрей, взбирался на седловину редеющий на глазах отряд. Растак понимал замысел чужого вождя: место для окружения было выбрано им именно здесь, на подступе к Двери, не из пустой последней издевки над теми, кому предстоит сейчас погибнуть, – это действительно было удобное место. Потому и отступает враг! Еще полсотни с трудом отвоеванных шагов – и слева, справа, сзади ударят скрытые до поры в лесу десятки воинов, захлопнется капкан, отчаянная ярость людей Земли сменится беспомощным ужасом скорой, неизбежной и бессмысленной смерти.