Запретный Мир
Шрифт:
— Мне можно подумать?
— Нет, времени у тебя было вполне достаточно.
— Ну, что же… — Хонда скорбно кивнул головой. — Я очень хочу остаться с вами. Бедному сироте тяжело прожить в темном лесу.
— Хорошо, ты принят. Вон, возле Пересвета лежит комплект доспехов, они твои. Сейчас иди к Мавру, будешь помогать ему точить оружие. Есть возражения?
— О, мой господин! Сердце вашего слуги преисполнено радости. Более легкой и интеллектуальной работы нельзя и придумать.
Мавр сидел, прислонившись к дереву, и монотонно водил камнем по кромке меча. Встав над ним, Хонда уставился ему в макушку немигающим взглядом. Тот, не поднимая головы, поинтересовался:
— Чего хотел?
— Приобщиться к твоему великому мастерству оружейника. Меня послал наш суровый вождь — Робин.
— Понятно. Вот меч, вот камни. Начинай.
— Что? Да разве это меч? Это гриф от штанги! Легче якорь на авианосце наточить!
— Это нормальный двуручный меч — эспадон. Приступай к работе, не морочь мне голову, я сам кому хочешь ее заморочу.
С самым скорбным видом, оглядев орудия производства, Хонда провел куском песчаника по кромке чудовищно тупого меча. Результатом его усилий были несколько жалких царапин. Вздохнув, он сообщил:
— Знаешь, Мавр, я ненавижу две вещи — расизм и негров.
— Бывает, — невозмутимо произнес негр и тем же тоном добавил: — Если хочешь поссориться, выбирай из этой кучи любое оружие. Но мой тебе совет, лучше сходи, утопись, не так больно будет.
Хонда лишний раз порадовался, что ответил Робину согласием. Ему все больше нравились эти люди.
Поисковая группа вернулась с пополнением. Робин с удивлением смотрел на хрупкую, изящную девушку модельной внешности. Копна золотистых волос, тонкие черты лица. Одеяние ее состояло из высоких сапог и тонкой, почти декоративной кольчуги, покроем похожей на короткую тунику. Из-за спины выглядывал лук, на узорчатом поясе висел короткий меч с усыпанной цветными камнями рукоятью. Пронзительно-голубые глаза смотрели на мир с таким радостным изумлением, что Робин не сдержал улыбки.
— Кого я вижу! — воскликнул Мавр, — Анита!
— Я не Анита! Я Валькирия! — звонко прощебетала девушка.
Повернувшись к Робину, Мавр сообщил:
— Это Анита, сестра Варяга. Она главный позор нашего клуба — толкиенистка!
Последнее слово он произнес с такой интонацией, что всем сразу стало ясно — в его классификации живых существ толкиенисты занимали весьма скромное положение, где-то между бородавчатыми жабами и кольчатыми червями.
— Я не позор, я украшение клуба! И сколько тебе повторять: я — Валькирия!
— Раз ты Валькирия, то будь добра, носи скандинавские
— Нахал! Куда можно бросить мой рюкзак?
Тут же нарисовался Ахмед:
— Вах, красавица, давай, я тибэ памагу!
— Ух ты! Оно разговаривает! А где Варяг?
Мавр потупился, обернулся к Векше:
— Ты не сказал?
Тот виновато покачал головой.
— Ну, это, — негр неловко взял девушку за руки, — только не расстраивайся сильно. Нет больше Варяга, убили его.
Девушка замерла, еще не осознав страшных слов, растерянно оглянулась, заглядывая всем в глаза, будто ожидала, что сейчас кто-нибудь рассмеется, скажет, что это шутка, а из кустов выйдет ее брат. Поняв, что все серьезно, Анита закрыла лицо и зарыдала, неловко утешаемая Мавром. Впрочем, успокоилась она довольно быстро, горе не помешало ей за ужином уплести чудовищное количество еды, не переставая при этом непрерывно щебетать — бедняжка целых два дня была без собеседников.
— Я питалась только этой гадостью из рюкзака и ягодами.
— А почему не охотилась? — поинтересовался Робин. — Или лук у тебя вместо украшения?
— Да нет, обращаться я с ним умею. Птичек очень жалко. Я бы, может, и решилась, но как приготовить без огня? В рюкзаке спичек нет, а я не курю. Вчера полдня на дереве просидела, какие-то черные твари, похожие на бультерьеров, меня внизу караулили, зубами клацали. Хотела уже было стрелять, как они сами ушли. Но я так испугалась, что до утра не слезала. А ночью вспомнила, что у меня день рождения — восемнадцать лет!
— Поздравляю! Хотя боюсь, это был не лучший день в твоей жизни.
Ахмед тут же закончил трапезу и, отойдя к опушке, принялся деловито собирать цветы. Анита-Валькирия посмотрела в его сторону, затем на Робина, в голубых глазах отразилась напряженная работа мысли, девушка улыбнулась:
— Ты Робин Гуд! Я вспомнила!
— Приятно слышать! Я не думал, что столь известен даже за пределами Ноттингема.
— У нас в секции твое фото висит. Правда, что в олимпиаде ты участвовал со сломанной рукой?
— Гнусная ложь. Это был простой вывих, незадолго до соревнований. Я его скрыл, боясь, что не допустят, но потом правда всплыла.
— Здорово! Ты с искалеченной рукой завоевал серебряную медаль!
— Да там не было ничего страшного, сустав сразу вправили, без каких-либо последствий, так, легкое растяжение. Ты лучше скажи, стрелять хорошо можешь?
— До тебя конечно далеко, но вообще довольно неплохо. Вон, ребята могут подтвердить. Только лук слабый, мощный мне не натянуть, телосложение не то.