Запретный плод
Шрифт:
– Ты просто не встречала других,- сухо бросил Бен и слегка запрокинул голову, взглянул на Монику. Он смотрел на нее снизу вверх, но давил взглядом, лицо сестры омрачилось. Она вдруг увидела в нем то, чего боялась, но по глупости забылась и подпустила опасность слишком близко.- Не стоит по мне судить о целой расе, я создаю неверное впечатление о бэлмортах. Даже Том не самый жестокий и бессердечный, хотя тот еще ублюдок. И он считал меня слабаком из-за чрезмерной совестливости.
– Ты не хотел убивать?- на одном дыхании выпалила побелевшая Моника.
Бен поморщился и склонил голову набок, едва заметно улыбнулся. Но улыбка была не из приятных.
– Я начинал задумываться, заслуживает ли цель смерти, жалел утративших облик, сочувствовал им. Испытывал горечь, наутро обнаружив пустую постель,- Бен опустил голову, но тут же посмотрел на сестру исподлобья. Каждый раз, когда мне казалось, что она забралась слишком глубоко в его холодную душу и расшевелила сокровенные мысли, он удивлял меня и вел себя, как ни в чем не бывало. Уходил от темы, отвечал на вопросы, размыто, но так, что у Моники не возникало желания получить более точный ответ. Небрежные улыбки, беспристрастный тон и взгляд, от которого бежал мороз по коже. Но Моника не замечала этого. Она смотрела на привлекательного молодого мужчину и видела только его, а не представителя самого бессердечного и жестокого народа. Он ей казался милым симпатягой, но никак не бездушным и расчетливым убийцей, лишенным принципов. Будь Бен бэлмортом в полном смысле слова, он бы за милой беседой выпил с Моникой чашечку кофе, а после выжег бы ей сердце, не задумываясь о приличиях и чужих чувствах.
– Так ты после ночи с девушкой убивал ее?- почти прозрачная Моника смотрела на Бена расширенными от легкого шока глазами.
– Не я, а Том. Как правило, в моей постели оказывались ведьмы, чье имя значилось в конверте с заказом.- С мрачным видом Бен усмехнулся:- я ни разу не просыпался с девушкой.
– Том убивал ведьм после секса с тобой?- недоумевала сестра. Бена это развеселило – в глазах появился ледяной блеск.
– Наверно, он ревновал.
Сестра перевела на меня полный ужаса взгляд. Кожа ее лица стала похожа на тонкую прозрачную бумагу – она обтянула лицо, и проступили кости. Бен напугал ее не на шутку.
– Это он так шутит?
– Да,- наморщив носик, кивнула я.- У него своеобразное чувство юмора. Сущность и годы, проведенные рядом с Томом, накладывают отпечаток.
Я ощутила на себе взор Бена – отчасти благодарный, но и слегка рассерженный. Я помешала ему забавляться с сознанием моей сестры. Улыбку не удалось сдержать, он заметил ее. Но я нахмурилась и повернулась к нему непроницаемым лицом. Мгновение мы смотрели друг другу в глаза, промелькнула целая вечность за долю секунды, а в груди уже жгло, по коже бежали мурашки. Он понял, что дальше делать и повернулся к Монике с извиняющейся улыбкой, обаяние пролилось через край. Оно хлынуло на Монику, как если бы его можно было увидеть, и сестра зарделась. От страха не осталось и следа, ее лицо приобрело здоровый румянец, глаза волнительно засверкали, и она потупила их, взмахнув густыми ресницами. Но лишь на миг. Мою сестру не так легко сбить с толку, хотя Бену это почти удалось.
– Я не хотел напугать тебя, Моника,- он говорил мягко, но я уловила нотку холода. Вот сейчас Бен играл, я научилась различать его маски. Еще пару недель назад он точно так же лгал мне, и я верила. Не возникало сомнений в том, что он притворяется. Я не видела в нем бэлморта, принимая за человека, но теперь все было по-другому. Я все больше в бэлморте узнавала мужчину, которого сбили с истинного пути брат и темная сущность.
– А просто ради секса вы с девушками встречаетесь?- игриво улыбнувшись, спросила Моника. В глазах сестры читался нездоровый интерес – похоже, ее уже ничего не смущало.
Улыбка Бена едва заметно потухла, а в глазах мелькнула тень. Он задумался. Тут мое терпение и лопнуло – наизнанку выворачивало от мысли, что Бен к кому-то прикасался, целовал чужие губы, ласкал тело. Совсем паршиво становилось, когда я думала о том, что он с кем-то спал. Закрыв лицо ладонями, я сосчитала до десяти. Нет, нельзя ревновать, я не имела права!
Пауза затянулась, и Моника довольно захихикала. Бен замер и посмотрел на нее.
– Ничего себе,- с придыханием произнесла она и потухла, будто кто-то погасил свет где-то внутри нее. Опустив голову, она посмотрела на свои руки, будто ничего важнее в мире в эту секунду не существовало.- Жутко любопытно и просто жутко. Ты спал только с жертвами….
– Все, с меня хватит,- я поднялась с дивана.- И с тебя на сегодня тоже, Моника.
Я прошла мимо Бена в свою спальню, скользнула к шкафу. В кофточке становилось жарко, или в комнате накалилась обстановка. Ткань тревожила швы, боль дрожью разносилась по спине. Осторожно стянув кардиган, я швырнула ее на пол, и Моника ахнула. Я не успела понять, в чем дело, как сестра оказалась около меня. Я застыла и медленно повернула голову, посмотрела на нее через плечо.
– Священные силы….
– она поперхнулась и приложила ладонь к груди.- Что это, Эшли?
– Так, ерунда,- чуть слышно произнесла я и взяла с полки светло-голубую футболку. Она была мне великовата, свободно болталась, и я посчитала, что это то, что мне сейчас нужно. На груди блестела переводная сова в больших круглых очках – забавный принт, из-за него и купила.- Не стоит твоего внимания.
– Немедленно садись на диван! Я займусь твоей раной,- Моника коснулась моего локтя, и я обернулась, смерила ее неподвижным взглядом.
– Бен уже все сделал, можешь не волноваться.
Сестра поджала губы и отпрянула, ее рука соскользнула и безвольно повисла.
– Извини, что сразу не заметила. Ты неуклюже двигалась….
– Ты была увлечена более животрепещущими вопросами,- огрызнулась я и направилась в ванную комнату.
– Ты словно осталась в прошлом веке, Эшли,- вздохнула она и прошлась по комнате, обнимая себя руками.- Сейчас по всем каналам говорят о сексе, а ты смущаешься, как школьница. Или все дело в Бене?
Я переоделась и вышла под осторожным взором Бена, но даже не посмотрела в его сторону.
– Дело вовсе не в Бене,- раздраженно бросила я, собирая со стола пузырьки с зельями и миску с перепачканными бинтами.- Меня нервирует тема разговора. Как ты можешь спокойно говорить о таких вещах, Моника?!
– Это ты привела бэлморта в дом, а не я,- рассудительно ответила сестра.- Должна была предугадать, что его тут ждет допрос с пристрастием.
– Да, но я не предполагала, что конкретно тебя заинтересует!
Проследовав мимо сестры, я смерила ее обжигающим взглядом. Улыбка стекла с лица Моники, как краска, размытая водой, а в глазах появился таинственный огонек.
– Не думала, что задену чьи-то чувства,- пролепетала она.
Поставив миску в раковину, я посмотрела на свое отражение, и устало вздохнула. Моника по своей природе бесцеремонна, и нельзя было ее винить в этом. Возможно, будь на месте Бена другой бэлморт, с которым меня не связывали никакие романтические чувства, я бы точно так же задавала неприличные вопросы. Но моя душа тянулась к нему, и о том, что кто-то когда-то оказывался в его постели, знать не хотелось. Даже просто думать об этом. Мое сердце, словно изнутри кололи тонкими иглами, и тепло в груди угасало. У людей это зовется ревностью, а для меня значит, что я увязла по самые уши.