Запретный плод
Шрифт:
Я открыла глаза и заморгала. Бен навис надо мной – теперь он сидел рядом, а не в ногах.
– Неужели я уснула?
– Мне показалось, что ты сознание потеряла,- он вглядывался так, словно что-то искал, что-то определенное. Я испугалась и попыталась высвободиться из пут одеяла, но Бен сдавил меня рукой в области талии, прижал к кровати.
– Что-то не так?- покорно прекратив попытки вырваться, спросила я.
– Все в порядке,- бесцветно ответил он, и его лицо уже походило на непроницаемую маску.- Скоро ты согреешься и уснешь.
Он поднялся с постели и направился к дивану.
– Тьма коснулась меня,- сказала я ему в спину. Бен замер и посмотрел через плечо.- Наверно, в доме, когда я распутывала убийство Саммер. Он мне сказал.
– Кто – он?- почти шепотом спросил Бен.
– Мужчина в пальто из моих ведений. Он предупредил, чтобы я не позволяла ей овладеть собой. Что это значит, Бен? Я думала, тьма прилипает к людям, обрекает на проклятия, но не проникает внутрь…. Почему так происходит?
– Потому что я нахожусь рядом,- холодно произнес он.- Это все из-за меня.
– Нет,- с жаром прошептала я.- Она подчиняется мне, Бен. Ты ее не видишь – никто не видит, но она всегда рядом и не причиняет мне вреда. Я не могу отделаться от чувства паники, но она слушается меня.
Бен долго смотрел на меня через плечо и молчал. Решив, что я заслуживаю видеть его лицо, повернулся, медленно и осторожно, чтобы снова шагнуть к кровати. Я наблюдала за ним, терпеливо ждала, пока он остановится рядом. Когда Бен смотрел вот так, внизу живота мышцы скручивались в узел, и я непроизвольно краснела. Склонив голову набок, он собирался с мыслями и подбирал нужные слова – я чувствовала его волнение, и по коже строем бегали мурашки. Он знал, как действовал на меня, и сам сейчас смущался – это сбивало с толку. И я поняла, что он ощущал то же самое.
Тяжело вздохнув, Бен склонился надо мной и уперся руками в изголовье кровати. Долго всматривался в глаза, будто собирался сказать что-то крайне важное и откровенное. Я же таяла под его взглядом, как кусок сливочного масла, сгорала изнутри от одной только мысли, что эти руки могли бы делать со мной….
– В доме Калеба она тоже тебя слушалась?- он прищурился.- Может, мне и не дано видеть то, что видишь ты, но что-то внутри меня - точно знает, откуда ждать опасности. Стекающая по стенам тьма, от ее тягучего движения замирает сердце….- Бен тяжело вздохнул и заговорил громким шепотом:- я детально помню, как в твоем горле застрял вдох, как твое тело сковывал потусторонний холод. Не знаю, какая хрень отвечает за мой чувственный диапазон, как ее выключить, чтобы не испытывать раз за разом тот миг. Как бы мне ни было неприятно, в памяти навсегда застряло то ощущение, с которым твои жилы стыли. Пусть он был скоротечен, и, вероятно, ты сама не успела его испытать, но я помню.
– Ты никогда не говорил об этом,- выдохнула я, глядя в синеву его глаз. И боялась моргнуть, будто он мог исчезнуть.
– Я о многом не говорил.
– Как и о своей матери?- проговорила я и боязливо сглотнула. Бен продолжал изучающее смотреть на меня, но только сейчас я заметила, что он неподвижен и напряжен.
– Ты хочешь именно сейчас это обсудить?
– Совсем недавно ты говорил, что не помнишь своих родителей….
– Так и есть,- спокойно перебил меня Бен и склонил устало голову. Я находилась под пристальным наблюдением, чувствовала, как он смотрит, но не смогла понять его взгляд.
– Но Том….
– Вот именно,- шипящим от раздражения шепотом сказал он.- Том! Не я.
– Ты был настолько маленьким? Как она могла вышвырнуть вас на улицу?! Своих детей….
– У бэлмортов нет понятия «маленький»,- невесело усмехнулся Бен.- Как и родственных связей нет. Раз она нас выгнала, значит, на то были причины. Лично я считаю, что мы не были идеальными сыновьями.
– Ты оправдываешь ее?
– Нет,- выдохнул он.- Но и обвинять в бездушии не стану. Потому что ничего не помню. Том был моей семьей и наставником. Он меня обучил всему, что знал сам, а то, что я, сколько себя помню, противился, мешало ему. Его бесило это.
– Он бил тебя?
– В смысле наказывал?- переспросил Бен и улыбнулся, отведя взгляд.- Нет. Но мы дрались довольно часто. А когда повзрослели, стали меряться магической силой.
– И кто побеждал?
– Том,- Бен снова посмотрел на меня глубоким взглядом, застывшим на моих глазах.- Он заставлял меня прогибаться и подчиняться, опираясь на то, что я другой.
– Ты всегда был другим,- прошептала я.- Да, Бен?
– Не таким, каким должен быть бэлморт в его понимании, да. Мне хотелось спокойной жизни вдали от смертей и вечной гонки за «целью». Хотелось быть, как все нормальные люди, а не хладнокровным убийцей за деньги. Получив конверт с заказом, я начинал задумываться, за что «цель» заслужила смерть, и каждый раз находил неутешительный ответ – ни за что. Мне это не нравилось.
– А если бы «цель» совершила что-то жестокое или просто плохое, тебе было бы легче?
– Пожалуй,- согласился осторожно Бен.
– Но ты все равно убивал?- мой голос дрожал от волнения, хотелось отвести глаза, но я продолжала смотреть на Бена. В душе я не хотела знать ответ на свой вопрос, вернее, я знала его наверняка, но хотелось бы, чтобы Бен соврал или реальность оказалась лучше, чем я думала. Но разве такое может быть?
– Зачем тебе это, Эшли?- тихо спросил он. Бен облизал губы, чуть склонил голову, и его лицо приблизилось к моему. Внутри меня все замерло, и вдруг стало тяжело дышать. Я почти подалась ему навстречу, но голова так сильно кружилась, что не получилось оторвать ее от подушки. Бен действовал на меня, как наркотик, который я, еще не попробовав, страстно желала.- Не думаю, что тебе будет легче, узнай ты всю правду обо мне.
– Да, ты прав,- согласилась я и непроизвольно улыбнулась.- Достаточно того, что я уже о тебе знаю. А то, что было раньше, не имеет теперь значения.
– Для тебя – может быть,- резко произнес он.- Но никакое «искупление» не сможет стереть то, что я успел сделать за свою жизнь бэлморта. Такое не прощается. Магия не вернет умерших.
– Самое главное, чтобы ты сам себя простил.
– Этого не будет. Благодаря тебе,- он проговорил последние слова с желчью, и я на миг растерялась. Не то, чтобы Бен обвинял меня – он хотел стать лучше, хотел искупления грехов, но это было нелегкой задачей. Если раньше он не мог чувствовать, но понимал, какое зло совершает, то теперь его чувство справедливости обострилось, и все деяния привстали в еще более неприглядном виде. Я бы могла помочь ему исправиться, но забыть и простить себя – никогда. Ему предстояло жить с этим, а мне необходимо облегчить или хотя бы сгладить его мучения.
Захотелось коснуться его лица – Бен так пристально смотрел на меня, будто слышал каждую мысль. И стоило подумать об этом, как он тихо усмехнулся.
– Неужели настолько отчетливо?- разочарованно прошептала я.
– Каждая мысль,- пожав плечами, улыбнулся он и прищурил один глаз.- Ну, почти.
Я обиженно надула губы.
– Это не всегда вызывает приятные чувства.
– Я ничего не могу с этим поделать. Ты громко думаешь, Эшли. И даже когда я не слышу твоих мыслей, то читаю по выражению лица то, что ты не произносишь вслух.