Запустение
Шрифт:
– Вы ничего не замечаете?
– спросил Энергетик.
– Меня как будто стало подташнивать.
– Я знаю, знаю что это такое!
– радостно вскричал Геолог.
– Ура! Это землетрясение - наконец-то, я хоть раз в жизни увидел его своими глазами.
– Это очередная неприятность?
– резко обернулась Ксенобиолог. Опять?
– Совсем даже нет! Это знаете... считайте это моим маленьким шоу, хотя и не я его устроил. Потом будете с гордостью рассказывать своим друзьям, что присутствовали при настоящем землетрясении и все будут вам завидовать.
Толчки повторились еще несколько раз и все затихло. Журналистка тоже встала.
– Ну все, хватит на сегодня приключений. День был ужасно насыщенным.
И все члены экипажа с нею внутренне согласились.
Уже выйдя в коридор, Журналистка услышала, как Врач своим мягким сильным контральто запела народную песню, которую тут же подхватили Капитан и
– Все хорошо, - медленно проговорила она вслух. Голос подвел. Она громко кашлянула и произнесла еще раз: - Все хорошо, маленькие мои пампусики.
И, раздевшись, с легким сердцем моментально уснула.
Глава IX
Облака: вид сверху. НЛО? Посадка на новом месте - смена
обстановки. Взрыв шаровой молнии приводит к маленькой
аварии. Красивая прогулка Штурмана и Картографа.
Маленькая авария приводит к большой проблеме.
Энергетик рассчитывал пофотографировать Глорию с высоты их перелета через огромный, практически во всю стену иллюминатор гостиной, но ничего не вышло. Как оказалось, Корабль летел на достаточно большой высоте, чтобы облака густой молочной ватой перекрывали всякую обзорность. Из-за этого Энергетик весьма огорчился и даже рассердился, - словно его обида могла исправить положение. Впрочем, все-таки могла бы, если бы он попросил Штурмана лететь пониже, только вот Энергетик ни за какие коврижки не хотел обращаться к Штурману с какими бы то ни было просьбами. "Лучше останусь без желанных фотографий, но не стану к нему обращаться", - подумал он, с тоской вглядываясь за толстое стекло. Небо было иззелена-черное, а солнце, полуприкрытое закрылком, било яркими насыщенными лучами и этот мощный свет, на который было больно смотреть, рождал странную смесь чувств: возрождающейся надежды и смертельной тревоги.
После утомительных споров, они решили сменить обстановку настолько кардинально, что выбрали новое место посадки аж на другом материке. Разумеется, слово "аж" здесь не следует понимать так, как будто перелететь на другой материк для них являлось сколь-нибудь значимой проблемой. Наоборот, для них гораздо проще и привычнее было пролететь треть галактики или даже сигануть с материка на материк, чем проехать на вездеходе какую-то несчастную треть мегаметра. Конечно же, все дело было в доступном им инструментарии, а точнее в соотношении имеющихся транспортных средств, масштабов расстояний и времени, затрачиваемого на преодоление этими средствами этих расстояний. Астронавты могли пешком пройти от Корабля до пляжа. Пролететь на "Глинке" от Космического Города до Глории. Но исследовать то, ради чего они, собственно говоря, прилетели, у них - увы - не имелось сподручных средств. И все из-за какой-то ничтожной таможенной неразберихи. В голову иной раз закрадывались подозрения, что бюрократические препоны в собственном стане создаются некими загадочными вражескими диверсионными группами, пятыми колоннами, внедренными агентами и так далее. Иначе как можно было ответить на вопрос, что с течением лет вместо оптимизации человеческого бытия происходит разоптимизация, усложнение, нанизывание каких-то странных, иной раз противоречащих законов друг на друга и вдобавок все это нагромождение скрижалей в основной своей массе не поддается разумению здравого смысла. Можно в ответ лишь восхищаться или удивляться по поводу того, что накладки и недоразумения, вроде упомянутого таможенного конфуза, происходят всего лишь так редко, вопреки ужасающему давлению всех этих законодательных сводов. Но самое главное, с увеличением масштабов человеческой деятельности, от конкретного человека обстановка зависит все меньше и меньше и пускай он хоть стократ старается улучшить положение, у него все равно ничего не получится, потому что двести человек рядом с ним делают прямо противоположное. Словно муравьи, тянущие соломинку каждый в свою сторону. Или "лебедь, рак и щука".
Незаметно мысль повернула в другое русло - к тем счастливым мгновениям, когда он приводил к жизни свое детище - радиомаяк. Это он, Патрик Вудфорд собрал его, чтобы тот столетиями указывал дорогу другим космическим кораблям. А если сюда будут прибывать колонисты или вахтовые смены геологодобытчиков, то тепло и свет им будет давать энергостанция. Пожалуй, жаль только одного. Ему самому больше никогда не вернуться в то прекрасное место, не позагорать на милом пляже, не испить коктейля, глядя на порхающих в воздухе радиотрансляторов. Что ж, такова жизнь. Он выполнил свою миссию и впереди его ждут другие успехи.
Итак,
– Скучаешь?
– спросила она.
– Нет, смотрю куда нас угораздит на этот раз. Хотел сделать пару снимков, да мешает сильная облачность.
Он наконец повернулся к ней и пристально взглянул в ее лицо. Журналистка между тем продолжала смотреть в иллюминатор и в какой-то момент выражение ее лица стало стремительно изменяться с безучастно-нейтрального на обескураженно-удивленное.
– Смотри, - прошептала она, показывая пальцем. Энергетика буквально обожгло образом этого жеста, накрепко вплавившегося в его память. Для него это был очень характерный и в то же время очень важный жест, ведь именно из таких кусочков, словно мозаичную картинку, словно мазками маслом на холсте он складывал единственный образ своего идеала, единственный, который хотел видеть рядом с собой до самой... В общем столько, сколько это будет нужно. Движение длинного, удлиненного острым безупречным ногтем на конце изящного пальца было плавным и властным. В нем проглядывала вечная слабость красоты и вся сконцентрированная женская настойчивая натура. Энергетик отвел от ее пальца взгляд, задержавшийся так долго, на целую секунду, и оглянулся в окно.
И пришла его очередь удивляться.
Параллельно "Глинке", ориентировочно метрах в двухстах, чуть отставая от него летел ярко-оранжевый огненный шар. Было неясно, как он мог там появиться незамеченным, хотя Энергетик и поймал себя на мысли, что он вряд ли смотрел под таким острым углом, да еще в обратную сторону.
Да, в его характере было всегда глядеть вперед, по ходу движения, а теперь вдруг выясняется, что таким образом он мог пропустить что-то существенное. Впрочем, так ли уж существенно то, что находится сзади? Ведь победителей не судят, а стремящиеся к победе всегда устремлены только вперед. Поэтому нет смысла корить себя, надо и впредь поступать как поступал раньше, а теперь можно полюбоваться этим странным явлением, которое привлекло внимание. Такого он еще никогда не видел.
– Что это?
– спросила Журналистка.
– НЛО? Неопознанный летающий объект?
– Все шутишь, - осклабился Энергетик.
– Нет, а правда, что это такое?
– Трудно сказать, пока не разглядишь поближе. Может какой-нибудь автономный осветительный прибор. А еще это похоже знаешь на что? Прошу прощения - на неконтролируемый плазменный пучок.
– Как же ты различаешь - контролируемый он или неконтролируемый?
– Видишь ли, насколько мне позволяют мои познания, я знаю, что подобные вещи, - я имею в виду вот такие плазменные пучки - мыслимы исключительно в составе реактора. Но чтобы это было независимо! Конечно, можно спросить Сизифа, может ли такое быть в принципе - да нет, наверное может, уж если мы это наблюдаем, но поверь мне, это очень необычное явление. Но если это устроили глорианцы - а кто же еще кроме них!
– то этому беспорядку суждено доживать последние дни. Стоит лишь добраться сюда длинной руке МАГАТЭ с ее лицензированием.
– Смотри - оно отстает...
– Действительно. Наверное, это все-таки какой-нибудь радиоуправляемый прибор слежения. Видно, не хотят нас оставлять в покое. Ну погодите, мы еще с вами разберемся. Дайте только закрепиться.
Корабль вырвался из облаков и плавно замедлил снижение, так как был уже почти у самой поверхности. Энергетик поскорее вытащил фотоаппарат из футляра и начал фотографировать. Открывшийся вид был просто восхитительным и гораздо сочнее места их первой посадки. Конечно, вид воспринимался таким красивым может быть потому, что астронавты уже провели на планете какое-то время и успели свыкнуться с ее неповторимым своеобразием, очаровательной индивидуальностью глорианских пейзажей. Совсем другое восприятие было бы, если они увидели бы такое впервые. Нормальный человеческий глаз отверг бы и эту ужасную палитру цветов, и непривычную контрастность и встречающиеся только, да и то редко, в фантастических блокбастерах омерзительные формы предметов. В общем говоря, первый взгляд нормального человека ответил бы решительным "Нет!" дружбе с Глорией. Подобные чувства испытали и наши астронавты еще при первой посадке, но тогда они были сглажены скудостью полустепного пейзажа, а сейчас эти чувства нахлынули вновь, теперь уже в полной мере. Здесь были и корявые горы, пышным цветом покрытые зарослями атмосферных регуляторов, с пробивающимися частыми речушками; и водопады; и строптивая река, бегущая по ущелью, полная бурунов и водоворотов; и залысины некоторых, самых высоких гор; и еще много чего, что настораживало и в некотором роде даже пугало.