Запустение
Шрифт:
– Тьфу тебя.
Энергетик махнул на него рукой и вошел в Корабль. Коридор был наряден. Вдоль плинтусов сверху и снизу тянулись цепочки помигивающих разноцветных фонариков. Он поднял глаза на движение и увидел в закутке коридора поднимающегося по лесенке Штурмана.
– Ты куда?
– недоуменно спросил он его.
– Там же машинное отделение?
Штурман шел проведать Инженера и совсем не планировал, чтобы Энергетик прознал об аварии. Спасла неожиданная находчивость:
– В машинном отделении ведь тоже должно быть нарядно, - притворно радостно ответил он Энергетику и продемонстрировал
– А, ну-ну, - буркнул Энергетик и пошел своей дорогой.
Штурман перевел дух. "Вот истоки лжи - слабость и стремление избежать худшего". Он открыл дверь в тамбур, на которой со вчерашнего дня стояла блокировка от всех астронавтов, кроме трех заговорщиков, и вошел внутрь. Прежде всего в нос ударил запах испарений специального паяльного масла. Вентиляция не успевала его устранять, даже работая с надрывным звуком. Инженер сидел сильно сгорбившись за низеньким столиком и лудил очередной тончайший проводок.
– Есть не хочешь?
– поинтересовался Штурман.
Инженер защемил соединение в паз паяльного устройства, затем закрыл крышку, нажал кнопку, чтобы по канавке протек расплавленный металл, вынул соединение и несколько раз осторожно на него подул.
– Что?
– наконец оторвался он от занятия.
– Ты не голоден, Сережа?
– повторил Штурман.
– Нет.
– Ты не забудешь к нам присоединиться перед Новым годом? Украшения развешаны, меню готово.
– Нет, не забуду. На всякий случай, напомни мне потом по телефону, а теперь не отвлекай.
– Хорошо, сейчас уйду. Теперь ты понимаешь какая здесь царит неустроенность: вместо того, чтобы купить новую запчасть или, на худой конец, отнести поломанную деталь в ремонтную мастерскую, мы маемся, опираясь только на собственные силы.
– Да, я давно знал. Плохо быть в авангарде человечества, - в твоем смысле, разумеется. Но ничего, ничего, скоро мы переделаем этот мир под себя. Каждая пылинка здесь будет плясать под нашу дудку. Хотя знаешь... внутри души я мечтаю поскорее отсюда убраться и вспоминать этот неухоженный мир только как дурной сон. Ситуация все хуже и хуже. И зачем только мы садились во второй раз, болваны!...
– Ты прав. Ладно, не буду тебе мешать.
Штурман покинул тамбур и на лестнице громко прочистил ноздри носа, который першило от резкого запаха.
"Бедный Инженер!"
Тем временем, близился момент начала праздника. Любая душа отчего-то возвышалась, светлела, очищалась от всего дряхлого, чтобы без отслужившего балласта, без грехов, без страхов и предрассудков принимать новые впечатления. Штурман над этим задумался. Объективно праздников в природе не существовало. Не было никаких хронологических рубежей, все текло плавно. Праздник был выдуман обществом - со всеобщего согласия и одобрения - чтобы поделить бесконечно тянущееся непрерывное время, раздробить на небольшие кусочки, которые было легче объять разумом, сравнить друг с другом, проследить динамику изменений. Праздники были очень важны именно для понимания сущности - а не для отдыха. Отдохнуть человек мог в любое время, в любой день когда бы это ему заблагорассудилось,
Штурман прошел в гостиную и обнаружил здесь большинство астронавтов. В углу сияла наряженная елка. Из разных комнат сюда были снесены несколько раздвижных столов и, будучи приставлены друг к другу, были накрыты общей скатертью. Робот-официант неторопливо курсировал между столовой и гостиной, наполняя праздничный стол блюдами и сервировкой.
– Вот и Людвиг!
– воскликнула Журналистка.
– Почти все в сборе, кроме Салли и Сережи. Иди сюда, Людвиг.
Штурман прошел к ней ближе и со всех сторон в несколько голосов ему объяснили, что Журналистка откопала интересную информацию в одной книге и сейчас они все предпримут кое-что необычное.
– Что же именно?
– поинтересовался Штурман.
– Представляешь, мы освятим Корабль. В книге доказывается, что эта процедура стопроцентно успешна, что подтверждено многочисленными свидетельствами.
– Для этого, - подхватила инициатор идеи, - следует особым образом приготовить воду, затем нашептать над ней несколько так называемых молитвенных выражений и побрызгать веничком этой водой как снаружи, так и у "врат" и внутри "Глинки". В результате Корабль будет защищен оболочкой, сквозь которую не сможет проникать стохастичность внешнего мира.
– Чушь собачья, - прокомментировал Штурман, немало удивленный тем, какой ахинеей заразились его друзья.
– Зато как романтично! Надо всего лишь в это поверить. Просто поверить что это действует и больше ничего.
– Вода готова, - сказал Геолог, принимая у робота чашу с замороженной и оттаявшей водой.
Журналистка приняла из его рук чашу, поставила на стол и прикрикнула:
– А теперь все тихо, я буду шептать молитву. Отойдите подальше, к двери, чтобы не мешать мне сосредоточиться и не смущать меня. Давайте, отходите.
Она поправила наушники и, попросив Сизифа диктовать ей найденный текст молитвы, стала шепотом повторять вслед за ним, склонившись над самой водой и производя рукой что-то вроде театральных пассов.
"Ну-и-ну!" - только покачал головой Штурман и побрел вслед за астронавтами, которые во главе Журналистки стали двигаться к выходу на улицу. Ассистировал ей Геолог. Он держал чашу, а Журналистка, за неимением веничка, пульверизатором неумело брызгала туда-сюда, иногда попадая струйками на столпившихся зрителей. Но на нее никто не роптал, все понимали - так надо. Процессия обошла вокруг Корабля, затем двинулась внутрь, заглядывая во все подряд каюты.
Святая вода кончилась как раз перед столовой.
– Все, - воскликнула Журналистка.
– Теперь мы спасены. Хотя все-таки какие мы непрактичные. Так надо было поступить с самого начала.
– Но мы обошли не все комнаты, - пискнула Картограф.
– Могла бы расходовать поэкономнее.
– Хватит столько! Главное - объем истраченной святой воды. Неважно, что где-то набрызгано больше, а где-то меньше. В любом случае испарения, весь этот святой дух будет парить над всем Кораблем.
– Мне ужасно понравилось, - высказался Геолог.
– Приедем домой, я налажу массовое производство святой воды. То-то люди будут рады.