Запустение
Шрифт:
– Займемся подготовкой сейчас же?
– Да.
Они известили Капитана о своем намерении, на что тот только пожал плечами.
– Боюсь, скоро мне придется тут одному остаться. Вон, Салли, Аи и Людвиг тоже собрались покинуть нас, только не пешком, а на колесах.
– Для них это игры, - поморщился Геолог, - а для меня этот поход важен на самом деле.
– Важен так важен, - кивнул Капитан.
– Какой разговор. Только уходя, возвращайтесь.
Они вышли сразу после обеда. Их провожали не так, как первую экспедицию на вездеходе, может быть налет романтики уже успел выветриться.
– Куда двинем?
– спросил Метеоролог и, поправив весомый рюкзак, чуть подал корпусом вперед, чтобы не опрокинуться.
– Ты веди куда тебе надо, а я следом.
– Салли намекнула, что мы с тобой свихнулись, - усмехнулся Геолог.
– Она права. То, что мы сейчас делаем - высшая степень глупости.
– Все может быть.
Они медленно взбирались в густом подлеске по скользящему склону, опираясь подошвами на, словно отвисшие женские груди, кочки дерна и струящиеся из земли многочисленные узелки и плети корневищ. Руками можно было цепляться за тонкие жерди молодняка, упруго прогибающиеся под человеческим весом.
– Телефон взял?
– Взял.
– А то вдруг потеряемся в этой чащобе.
– Ты что, думаешь они пойдут нас искать? Хотя, вообще-то, пойдут, но будут проклинать на чем свет стоит. Но потеряться здесь невозможно с нашим масштабным мышлением. Как ни петляй, а уж к реке-то завсегда выйдешь.
– А тебе никогда не хотелось потеряться?
– То есть как это потеряться? Спрятаться?
– Ладно, это я просто так ляпнул, не обращай внимания. А теперь тебе назвать настоящую причину того, почему я выманил тебя в поход?
– Так и знал, что ты все-таки меня надул.
– Я хотел посмотреть первозданную природу до того, как она попадет в человеческие жернова. И хотел чтобы ты посмотрел вместе со мной. Ты будешь свидетелем.
Они поднялись уже достаточно высоко, но лес все еще продолжался, хотя стал разреженнее и светлее.
– Я хотел с тобою поговорить, - сказал Геолог. Он стал часто дышать, сказывалась слабая физическая подготовка, да и давал о себе знать приличный возраст. Метеоролог еще держался.
Вскоре перед ними открылась каменистая полянка. На краю обрыва лежали огромные камни, с которых можно было обозревать, глядя вниз, всю долину и даже небольшой отрезок реки в просвете между кронами деревьев. Укрытый лиственным покровом, склон был похож на кучерявую бороду циклопа.
– Передохнем здесь?
– предложил Геолог, стягивая с себя рюкзак. Что-то я быстро выдохся.
Они взобрались на камни. Было тепло, солнечные лучи за длинный день раскалили поверхность камней, но в тех местах где рос мох длинными прядями волос, - накопленный жар скрадывался. Поддувал легкий ветер, особенно на самом краю обрыва. Метеоролог расстегнул комбинезон и обнажил сильную волосатую грудь.
– Не поскользнись вниз, - предупредил его Геолог.
– Наоборот, здесь удобно сидеть. Если никто не помешает, то сам я не упаду.
– Красиво? Посмотри какое великолепие!
– Да, здесь поинтереснее, поживее местность, чем та, где мы приземлились сначала.
– Тебе нравится здесь, Марсело?
– Скажу откровенно, когда мы только прилетели,
– И у меня те же чувства. Вот мы скоро улетим и сюда прилетят другие, третьи люди, которые уже не будут видеть себя первопроходцами, а будут смотреть на все через утилитарную точку зрения: как бы что куда приспособить, где что урвать. Понимаешь? Как только сюда начнется нашествие колонистов, планета будет погублена, независимо от того, для каких целей она станет использоваться. Или станут добывать ресурсы, изъязвляя Глорию шахтами и вышками или приспособят под курортную зону, что менее вероятно, но тоже не сулит ничего приятного.
Геологу казалось, что вот-вот наступит прозрение, откроется третий глаз и он увидит истинную картину в реальных красках. У него было такое предчувствие, что он играет написанную кем-то другим роль. И что планета скрывает какую-то тайну, что ее значение и ее величие намного шире, чем они могли себе представить вначале. Теперь ему казалось, что мощная длань человечества, протянутая в космосе, и посланниками которой выступали астронавты, соткана из миллионов неверных предположений, в сумме своей давших некоторое случайное направление движения и случайное конечное состояние. Может быть что-то они упускают из виду... но что? Оно ускользало от Геолога, не оставляя за собой ничего, за что могла бы уцепиться его мысль.
– Ты хочешь, как я понял, выступить против промышленной разработки Глории?
– уточнил Метеоролог.
– В ее защиту?
– В защиту?
– Геолог попробовал это слово на вкус.
– Да, пожалуй. Только не ассоциируй меня с этим смешным движением "салатно-зеленых", которые требуют построить в Космическом Городе как можно больше новых оранжерей, оборудованных по последнему слову техники, а также произвести глубокую реконструкцию старых. Они требуют увеличить защиту электрокабелей, приводя в пример уже набивший оскомину случай с мальчиком, которого убило током. Они требуют еще более глубокой переработки отходов с постепенным сокращением конечного остатка с 0,003% до 0,001% и перехода к глубокому захоронению их на необитаемых планетах, вместо того, чтобы хранить их в космосе, замораживать и прочее. То есть, как ты понимаешь, "салатно-зеленые" ратуют в конечном счете за усиление технологического воздействия на максимально современном уровне и отказ от устаревших технологий.
Геолог помахал перед лицом рукой, разгоняя стайку крохотных мошек.
– На Глории есть дыхание Жизни. Не жизнедеятельности в человеческом понимании, а природного многообразия жизни. Теперь мне кажется, что здесь надо незамедлительно объявить заповедник.
Метеоролог покачал головой.
– Это очень сильное и политически трудное решение. Насколько я понимаю, общественный интерес в сохранении нетронутости планеты должен многократно превосходить экономический эффект от ее промышленной разработки. А Глория совсем не бедна ресурсами.