Запустение

Торопов Евгений

– А во-вторых...

– Эй, послушайте, они же удаляются! Что за наглость, они убегают от своего счастья!! Поехали за ними, машина!..

– Вперед, вперед, - подтвердил Штурман и вездеход сорвался с места прямиком в карьер.

– От нас не уйдете, голубчики, - приговаривала Ксенобиолог, от азарта даже прихлопывая в ладоши.

Существа удалялись длинными, выстрельными прыжками, во время некоторых прыжков как бы оглядываясь назад проверить, оторвались ли они от незнакомых преследователей. И наверное неприятно удивлялись, увидев что вездеход медленно, но верно сокращает

расстояние. Скорость в восемьдесят километров в час для него отнюдь не была пределом. У астронавтов между тем появилось время понаблюдать за существами. Издалека, в отсутствие ориентиров это было трудно, но Штурман все же на глазок оценил рост аборигенов в два с половиной метра. При этом подпрыгивали они, наклонив туловища вперед и прижав руки к телу, иногда взмахивая ими как стабилизаторами, гораздо выше своего роста.

– Красиво идут!
– оценил Штурман.
– Вот только жаль, что они оказались такого робкого десятка. Но ведь это простые жители, разве их реакция могла быть иной? Еще слабо развита гражданская сознательность. Учиться быть сильным и свободным гражданином надо многие века. Другое дело, если бы мы столкнулись с силами правопорядка, силами МЧС или официальным руководством. Уж эти бы не спасовали, не наложили в штаны.

– Надеюсь, ты не окажешься чрезмерным оптимистом, - заметила Ксенобиолог.

– И все же, давайте придумаем как их поймать, - сказала Картограф.
– Хотя бы одного, самого-самого замухрышку. Мне уже не терпится их кой о чем расспросить. Посигналь, в конце концов. Их надо как-то привлечь, заинтересовать. Может врубить им музыку, что-нибудь крикнуть в громкоговоритель?

– Ну что, посигналить?
– спросил Штурман.

– Давай, - властно одобрила Ксенобиолог. Казалось, она вся с макушки до кончиков пальцев была возбуждена этим необычным преследованием.

Штурман посигналил и зычный трубный звук разнесся по всей округе. Ответная реакция существ не заставила себя долго ждать, но вот только оказалась почти противоположной ожидаемой. Они бросились врассыпную.

– Куда, куда вы!
– закудахтала Ксенобиолог.
– Ну уж нет, теперь вам от меня не уйти. Давай гони вон за теми двумя, которые продолжают двигаться прямо. Людвиг, выбери какого-нибудь одного из них, вон того, который поярче и скажи чтобы машина ориентировалась на него, чтобы ее постоянно не поправлять.

– Смотри-ка, а они вроде как уставать стали. Как мы быстро сближаемся. Замечаете?

– Невооруженным глазом. Тут устанешь - немудрено.

– Дурачки, - ласково проговорила Ксенобиолог.
– Ну зачем же было убегать, мы же вас не тронем. Стойте, кому говорю!

Она выдернула микрофон из гнезда и поднесла ко рту.

– Там у головки кнопка, - пояснил Штурман, - нажимай на нее большим пальцем.

Она нажала и по долине разлился непривычный для этих мест женский человеческий голос.

– Друзья мои!
– обратилась она.
– Куда вы так спешите? Не бойтесь. Мы всего лишь хотели вас немного порасспросить. Как вы здесь живете: сыты ли, довольны ли жизнью, не обижают ли вас властьимущие?

От каждого ее слова существа вздрагивали и только упорнее двигали

мышцами. Но силы были слишком неравны. Вскоре вездеход уже катил буквально вслед за ними, выровняв скорости. Наконец, один из двух беглецов не выдержал, сбавил скорость и ушел куда-то в сторону, так что астронавты сразу потеряли его из виду. Оставался один.

Ксенобиолог налила сок в бокал и отпила несколько глотков.

– Обижаешь, друг, - вновь сказала она и тут существо грохнулось оземь, так что вездеход, чуть вильнув в сторону, сразу оказался впереди и пришлось ему возвращаться к лежащему на земле существу задним ходом.

Ксенобиолог поперхнулась соком.

– Чего это он?
– недоумевала она.

Когда машина остановилась, люди вылезли и подошли к бездыханному телу загнанного аборигена.

– Ну и ну, - вздохнул Штурман.

– Сам виноват - не надо было убегать.

Вблизи и скорченный он оказался не таким уж большим - едва ли достигал в длину пары метров, включая мясистые ноги и мощные когтистые ступни.

– Бедный крестьянин, - с предельной жалостью в голосе проговорила Картограф.

– Кто?
– удивился Штурман.
– Ага, но почему именно крестьянин?

– Не знаю. Может быть инженер, слесарь, учитель. Кто теперь разберет.

– Отмучился, бедняга. Я догадалась: он не знал нашего языка, вот и не понял меня. Может подумал про нас что нехорошее. В любом случае, сам виноват.

– Ты лучше предложи что нам теперь делать, - сказал Штурман.
– Он умер собственной смертью, по собственному желанию. Мы до него даже не дотрагивались, да и не было у нас никакого злого умысла...

Он подошел совсем близко и присел на корточки рядом с тушей. Дотрагиваться до коричневой, ворсистой кожи, которая издалека была принята за меховой комбинезон, не хотелось. Да и он брезговал, потому что знал, что потом надо будет обязательно мыть руки, а это затруднительно в полевых условиях.

– Скажи, Людвиг, это теперь труп?
– обратилась к Штурману Картограф.

– Ну конечно. А разве нет?

– Я слышала, что трупы сжигают в печах при высокой температуре. Иногда растворяют в сильной кислоте.

– Очень остроумные предложения, - повел головой Штурман.
– Может быть ты еще предложишь его закопать?

– Это был бы разумный и наиболее дешевый поступок, - заключила Ксенобиолог.
– Только ужасно антисанитарный.

– Вот именно! Хотя...
– Штурман почесал затылок.
– Хотя мы так и поступим. Ведь не оставлять же его валяться - что мы, живодеры какие. Скажут еще - сбежали с места...

– Преступления?

– Тьфу тебя, Аи, скажешь тоже! Короче, достаем робота, пусть он закопает этого несчастного аборигена.

– С глаз долой?
– вновь дополнила Картограф. У нее сегодня был день черного юмора.
– Людвиг! Ну что я могу поделать, если меня начала мучить совесть! Все-таки это нас они испугались. Хорошо, что хоть один оставался, а то сколько времени мы бы угрохали на их закапывание.

Ксенобиолог медленно обошла вокруг горы тела, покачивая своим пышным ярко-желтым платьем. Потом подняла взгляд на Штурмана.