Запутанная планета
Шрифт:
Такого никогда не было!
Из пневмотрубы упал свежий шарик, подвинул остальные. Бирюзовый выпустил тонкие ножки, поднялся над желобком, пропуская другие — и встал на прежнее место.
Джон схватил его двумя руками, потащил к ячейке на консоли. Укол! Упал, разлетелся. Чёрт. Посасывая ужаленный палец, Джон пошевелил ногой голубые черепки: так и есть, механизм. Устройство слежения.
Сканирование подтвердило: сигнал идёт. Осталось понять, где источник; это заняло пару минут.
— Ривер! Лети в Одиннадцатую, пятый уровень. Грейн между шестым
— Ого, сладкий, откуда у тебя координаты?
— За нами следили. Представляешь? Прямо на верхнем желобке стеллажа устройство лежало, а я весь день ходил и не видел. Теперь всё проверяю, но остальные воспоминания, вроде, чистые.
— Как гадина могла пробраться в Зал Контроля, у нас под носом?
— Думаю, она и не пробиралась. Подсунула шарик флабблу, а шарик с ножками, сам и забрался куда хотел. Будь осторожна: Грейн наверняка знает, что обнаружена.
С поеденных временем ступеней осыпались песчинки, широкая каменная лестница вела в Цех Мышления Одиннадцатой пирамиды. Сбегая по ней, Ривер не выпускала из рук бластер.
Открылся просторный зал с угловатыми трубами воздуховодов по потолку. Конвейерные линии стояли, на лентах пылились болванки мыслей. Податчики замерли строем белых двухметровых кубиков, в их раструбы никто уже не кидал новые впечатления, чтобы блоки анализа разобрали те на отдельные образы, сравнили с эталоном и заменили знакомыми понятиями.
В дальней части каждого конвейера находился блок синтеза, где из упрощённых понятий когда-то собирали новые конструкты. Он выглядел как куча манипуляторов, некоторые из них ещё держали состыкованные детали. Заканчивалась лента железным ящиком, похожим на слона, который опустил хобот-трубу в пластмассовую корзину, приёмник готовой продукции.
Ривер пригнулась и пробежала вдоль кубов-податчиков к шестой линии мышления: Джон сказал, лазутчица должна быть там, у дальнего конца конвейера, возле «слона».
Над лентой застыли штамповочные прессы, валики, дробилки, сбоку от неё ржавели остановившиеся моторы. Одиннадцатый не успел додумать что-то, отшлифовать идеи: регенерация — это всегда внезапно, как к ней не готовься.
Вдалеке возле пластмассовой корзины лежал чёрный и плоский предмет: электронный планшет. Пойти и поднять его? Ну уж нет.
Ривер не глядя пошарила на ленте, нащупала осколок воспоминания — это оказалась старая, увесистая телефонная трубка с оборванным проводом — и метнула в планшет. Трубка стукнула по экранчику…
Из-под конвейеров ударили лазерные лучи, причём с обоих сторон.
Ловушка, неужели. И кто же её устроил?
Ривер прислушалась. Потрескивала, остывая, искорёженная пластмасса корзины, капала на пол расплавленная резина с лент. Но ещё один звук замирал в отдалении, глухо, как будто за стеной: осторожные шаги.
Метнутся туда и прихватить по дороге планшет? А если не все «сюрпризы» сработали?
Ривер вернулась к податчикам, миновала последнюю линию конвейеров и прижалась спиной к белёной стене. Начала осторожно, боком, пробираться вдоль неё. Куртка до ушей измажется, вот зараза.
В конце зала обнаружилась дверь с красной молнией на табличке и надписью: «Серверная. Вход посторонним строго воспрещён!» — конечно, запертая.
Выудив из кармана на груди звуковую лопатку, Ривер сжала её и посветила синим огоньком в замочную скважину: давай открывайся!
Механизм щёлкнул с готовностью: должно быть, его недавно смазывали. За дверью шёл длинный коридор из плотно подогнанных плит известняка. В нишах выступали барельефы: раскрашенные фигуры, мужчины и женщины, наряженные и по лондонской моде эпохи королевы Виктории, и в футболки и шорты из двадцать первого века.
Люди, которых запомнил Одиннадцатый.
Слева стоял домашнего вида толстячок, укачивающий младенца. Обычный коридор для пирамид, только уж слишком много трещин по стенам…
Впереди грохнуло. Ривер прыгнула к папашке, вжалась в нишу. Хлестнула ударная волна, придавила к стене, чиркнула осколками щёку и запястье. Посыпались камни — потолок обваливается!
Ривер оттолкнулась ногами от крашеного живота, ныряя вперёд, лишь бы успеть. Прыжок, ещё! Вперёд, вперёд.
Сверху валилась глыба. Ривер проскочила в последний момент, вынырнула из водопада щебня, кувыркнулась через голову. Сзади обрушилась плита, пыль заволокла всё.
Рядом возвышалось нечто жестяное, вроде сейфа. Хватаясь за него, встала и прочихалась.
Глава 19
Необъятных размеров помещение занимали ряды металлических ящиков в два человеческих роста. На каждом с торца висел постер какого-нибудь инопланетянина: джудун упрямо наклонил носорожью голову; скалится сикоракс, увешанный пулемётными лентами, посреди вытянутого костяного лица сверкают красные угли-глаза. Ящероподобный силурианец…
Сервера. Картины мира, по одной для каждой расы.
Если требуется наладить контакт с сикораксом, придётся взглянуть на вещи его глазами — красными, злыми глазами, которые всегда выискивают, чего бы украсть и кого бы огреть плёткой. Если вы пытаетесь понять джудуна, думайте так, словно нет ничего важнее правил, пусть это даже «стоянка по будням запрещена» и «вытирайте ноги». Чтобы общаться с представителем какой-либо расы, Доктор подключает один из конвейеров к нужному серверу, и с помощью него обрабатывает входящие образы.
Но многие ящики были вскрыты: в сервере джудунов не хватало ячеек, из сикоракского торчали оборванные провода. И кто же тут порезвился?
В наушнике включился Джон:
— Ривер, милая, что с тобой? Ты цела?
— Цела, дорогой, не волнуйся, — прошептала она. — Небольшой бабах. Видишь, чего тварюка с серверами понаделала?
— Стой, Ривер… — прозвучало ошарашенно. — Тот приборчик, «шмудли-дудли-маскировщик», который теперь Доктор использует — в нём же есть диск из сервера джудунов!