Запятнанная кровью ложь
Шрифт:
— Ты сегодня под запретом. — Он ухмыляется. — Меня убьют, если я хотя бы улыбнусь тебе.
— И почему же это так?
Илья отводит взгляд, похоже, он закончил со мной.
— Аннабелла, — говорит Илья с русским акцентом, наклоняя голову. — Увидимся позже.
Моя подруга выглядит на грани слез, но почему?
— Подожди! — Она хватает его за руку, останавливая. — Я еще не закончила говорить. — Илья всматривается в ее лицо, сосредотачиваясь на глазах, полных слез, и его челюсти сжимаются. Она все еще не отпускает его руку, и мое замешательство растет, когда он переплетает их пальцы. Они вместе? Она моя лучшая подруга, и никогда не упоминала
Рука скользит с моей поясницы, чтобы обхватить мою задницу, и запах Лео — корицы — проникает в мои ноздри. Я бы знала, потому что, как бы сильно его ни ненавидела, так было не всегда. Правда в том, что, как бы сильно я не хотела выходить за него замуж, он чертовски хорош в том, чтобы лизать киску. Я трахалась с ним независимо от своих чувств. Так что да, это так.
Я смотрю на него снизу вверх, но как только собираюсь ухмыльнуться и сказать что-нибудь, что разозлит его, он уже выглядит так, словно хочет оторвать кому-нибудь голову. И это выражение направлено прямо на высокого, светловолосого, мускулистого парня напротив нас. Не то чтобы Лео был менее благословлен в этом отношении.
— Какого хрена Дьяволо здесь делает? — Медово-карие глаза Лео темнеют от ярости, и он толкает меня за спину. Я знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Черт. У папы был бы отличный день, если бы он услышал об этом, несомненно, кровавый. Тем не менее, мне хочется немного разозлить его, поэтому я подхожу к нему и беру за руку.
— Лео, — тихо говорю я, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Честно говоря, меня пугает, как смягчаются его глаза, особенно после того, что я собираюсь сделать. Теперь я чувствую себя немного виноватой из-за того, что была стервой. Но нет, он постоянно тычет мне в лицо женщинами. Я не собираюсь быть слабой. Он тоже меня ненавидит.
Однако, как только я собираюсь заговорить, рядом с Ильей появляется такой же высокий мужчина. Только этот парень — полная противоположность. Темный, задумчивый, с серебристыми глазами, которые смотрят прямо в мои. Николай. Мне не нравится, как они прищуриваются, глядя на меня. На самом деле, я хочу, чтобы он отвернулся. Он, кажется, приготовился к драке, скрестив руки на груди и напрягшись всем телом.
— Я пригласила их.
Глаза Лео превращаются в щелочки, когда он осматривает меня с головы до ног. Он сокращает расстояние между нами быстрее, чем вспышка. Его рука ложится на мою челюсть, сжимая крепко, до боли.
— О чем ты говоришь, tesoro mio? — Я закатываю глаза и улыбаюсь сквозь боль, подзадоривая его.
Я вижу, как задумчивый темноволосый мужчина подходит ближе, и Лео улыбается. Я знаю, что эта безумная улыбка означает, что он готов причинить боль, и пытаюсь покачать головой Нику, но хватка на моей челюсти не позволяет повернуть голову.
— Отпусти ее. — Его голос глубокий, и по моему телу пробегают мурашки. — Или случится кое-что плохое.
Лео усмехается, качая головой. Рука Николая грубо сжимает руку Лео, и я понимаю, что он совершил ошибку.
— Убери от меня свою грязную руку, пока она больше не перестала быть частью твоего тела.
— Я тебя не боюсь, Демони. — Николай посмеивается. — Убери свои руки от нее.
— Она, —
Челюсть Ника сжимается, но он игнорирует выпад Лео.
— И все же ты относишься к ней, как к грязи.
Почему его это вообще волнует? Я причинила ему боль.
Однако соперничество Николая и Лео выходит за рамки того, что произошло между нами троими. Это глубже — ненависть, привитая нам еще до того, как мы встретились, зная, что мы уже были врагами как мафиозные семьи. Как Коза Ностра и Братва.
Дьяволо и Демони то же самое, но в Атлантическом университете, и, конечно, мы ненавидим друг друга также по этим причинам. Только я их не ненавижу. Не совсем.
— Лео, ты делаешь мне больно. — выдыхаю я. Мои глаза щиплет от подступающих к ним слез, и я несколько раз моргаю, не желая показать ему еще большую слабость, чем эта. — Per favore, — шепчу я.
Леонардо приближает губы к моему уху, и я рефлекторно вздрагиваю.
— Я, блядь, сдеру с него кожу заживо, Камилла. — Я верю ему, что, вероятно, делает меня плохим человеком, потому что мне все равно. — Но если это то, чего ты хочешь, во что бы то ни стало, вперед.
— Не думаю, что тебя это так уж сильно волнует. — Мы встречаемся глазами, когда он отстраняется, и предательская слеза скатывается, когда Лео смахивает ее большим пальцем.
— Больше нет, я этого не делаю, — говорит он с ухмылкой. — Давай, tesoro mio. Обмани меня. Я знаю кое-что, чего не знаешь ты. — Я не отвечаю даже из-за своего любопытства, что явно злит его, но он все равно решает отпустить меня.
Я удивлена. Я думала, он взвалит меня на плечо и унесет от них, демонстрируя силу. Что за игру он затеял? Он никогда бы не допустил такого неуважения.
Однако я не жду, когда смогу уйти. Как только меня отпускают, я иду так быстро, как только могу — черт бы побрал эти высокие каблуки — чтобы выпить. В итоге выпиваю пять шотов. Я немного пьяна, когда парень предлагает мне присоединиться к нему, и я подхватываю его предложение, поднося соломинку к носу и с силой втягиваю воздух. Я пробую коктейль на вкус и морщусь, когда у меня капает из носа. Это интенсивно, но прилив компенсирует все это. Да, это именно то, что мне было нужно. Теперь я могу веселиться так, как должна была веселиться до того, как появился этот засранец.
Потные тела трутся об меня, когда я иду по дому, слегка дезориентированная, и поднимаюсь по лестнице. Мне нужно в ванную, а потом я хочу искупаться в бассейне с подогревом. Может быть, даже утону в нем, если повезет. Нет другого способа выбраться из этой дерьмовой жизни, которая была предопределена для меня еще до моего рождения. Я не хочу быть частью каких-либо планов, которые навязала мне моя семья, и все же у меня здесь нет выбора.
Я уверена, что мы могли бы по-настоящему полюбить друг друга, если бы я попыталась с Лео. По крайней мере, я могла. Я не думаю, что он способен на такие эмоции. Но это главная проблема. Я не хочу быть одержимой кем-то, кто никогда не ответит мне взаимностью, особенно если он гребаный засранец. Его ни в малейшей степени не волнуют мои чувства.