Зарево над Аргуном
Шрифт:
– Присаживайтесь, Алексей Вадимович. Прошу вас.
Коньяк, кисти винограда, живописно свисавшие с краев вазы. Лососинка, аккуратно разложенная на удлиненном рыбном люде, красная икорка в икорнице, прикрытой серебряной крышкой - все это выглядело чрезвычайно заманчиво и вряд ли осталось после какого-то "междусобойчика". Здесь явно ждали гостя, но хотели создать вид, что угощение приготовлено случайно.
– Спасибо, Аля, у меня вечером много дел. И вообще я на службе...
– Вы меня обижаете.
Сделав вид,
– Поухаживайте за мной, - кокетливо предложила Аля.
– Вино должен разливать мужчина. Разве не так?
Ярощук налил коньяк в благородные хрустальные рюмки. Предложил тост:
– За вас!
Но Аля перебила его.
– Сперва за наше знакомство.
Они выпили.
– У вас прекрасная квартира, - сказал Ярощук, которому нужно было сориентироваться в обстановке.
– Куда выходит балкон?
– На проспект, - ответила хозяйка.
– Можно взглянуть, если хотите.
Она вышла на балкон и встала у парапета. Внизу в быстро густевшей синеве лежал город. Словно разрубая его на две части вдаль тянулась прямая линия проспекта, с обеих сторон обозначенная сверканьем огней.
Ярощук стоял позади её, и она ждала что он её обнимет. Не мог мужчина не воспользоваться таким моментом. Даже если он сомневается в своей обольщающей силе и не знает - выйдет у него что-то из это затеи или нет он должен, нет, коли следовать психологии самца, он просто обязан попытаться её облапить и проверить свои шансы на успех действием.
Время шло, а гость ничем себя не проявлял. Он так и стоял за её спиной, совершенно не выказывая никаких желаний.
– Здесь прохладно, - сказала она.
После таких слов самый тупой ухажер должен был сделать что-то, чтобы женщине стало теплее.
– Принести платок?
– спросил он.
– Можно?
Его предложение заставило её обернуться. Он стоял на пороге и его мощная фигура атлета закрывала почти весь свет, падавший на балкон из комнаты.
"Дура, - подумала она.
– Вот дура!" Надо было вести себя более вызывающе. А ей показалось, что мужчина, так легко и охотно принявший приглашение зайти к ней на чашку чая, окажется человеком более зрелым и опытным, которому будет не так уж трудно понять, зачем и почему одинокая женщина зовет в гости незнакомца. Теперь приходилось быстро менять тактику.
– Зачем платок?
– сказала она с улыбкой и озорной ноткой в голосе. Обнимите меня.
"Ну, вахлак, обними же, рискни", - собрав всю свою волю, она попыталась мысленно отдать ему тот же приказ. И сделала шаг навстречу.
Он неожиданно отступил, не оборачиваясь перешагнул порог и вернулся в комнату.
– Заходите, здесь теплее.
Она подошла к нему вплотную и положила обе руки на его плечи.
– Вы меня боитесь?
Ярощук осторожно отстранился.
– Аля, вы угадали. Простите, но я старый трусливый и не раз битый
Она не приняла его тона.
– У меня нет мужа. Зря вы испугались.
Но Ярощук видел - она нервничает. Вот прошла, взяла с серванта пачку сигарет. Руки её подрагивали. Прикурила и хотел подойти к окну, но он преградил ей путь.
– А к окну не надо. Сядьте, пожалуйста. Я гарантирую вам безопасность, если сумею обеспечить свою. Кстати, у вас есть оружие?
Она посмотрела на него с нескрываемым презрением.
– Что хотите найти? Гексоген или тротил?
– Не надо шутить. Я спросил серьезно. Чтобы вы это поняли, вот...
Ярощук вынул из кармана удостоверение и положил перед ней на стол.
– Прочитайте внимательно, оно подлинное. И поймете, почему встречаться даже с вашим ревнивым поклонником мне совсем не с руки.
– У меня нет ни мужа, ни поклонника.
Она повторила это с упрямой настойчивостью.
– Значит, мне показалось, что за вами следят. Если это так, я признаюсь, что поддался приступу трусости, извинюсь и с позором исчезну с ваших глаз. А пока - сядьте. Мы подождем моих друзей.
Он вынул из кармана трубку мобильного телефона, отстукал номер, приложил к уху.
– Василий, - сказал он спокойно.
– Бери двух ребят. Запомни адрес. Ленинский проспект. Да, Ленинский. Дом... корпус первый. Шестой этаж, квартира двадцать. Внизу могут быть двое. Один - обязательно. Не сочти за труд прихватить их с собой.
Она сидела выпрямив спину и заливавшая лицо бледность стала заметна даже через слой румян. Глаза с расширившимися зрачками застыли.
Ярощук захлопнул клапан и убрал трубку в карман.
– Ну, не надо так, Валентина Ивановна. Не переживайте. Насколько я понимаю, вы в этой игре только маленький красный червячок на крючке-проглотушке. Мне важно выяснить, кто же держит в руках удочку. Если за вами нет ничего серьезного, обещаю, что вреда вам не причиню.
Она опустила голову, уткнула лицо в ладони и плечи её задрожали от рыданий.
– Вы замерзли?
– спросил он участливо.
– Хотите, я вас обниму?
– Нет, - голос её, сдавленный слезами, прозвучал неприязненно и глухо.
– Как угодно, - сказал он, взял с дивана висевшую на спинке белую пуховую шаль и накинул ей на плечи.
– Подождем моих людей. Это недолго. Главное - не томите себя.
Теперь её лицо выглядело совсем иным, чем совсем недавно. Бледное, увядшее, все в мелких морщинках. Широко раскрытые глаза глядели испуганно. Прическа, аккуратная и хорошо уложенная, теперь лишь подчеркивала свою бессмысленность. Она сделала шаг в сторону и отрешенным, полным страдания голосом произнесла:
– Меня надо убить. Я так утомилась! Отдохнуть бы...отдохнуть!