Зарево. Пекло
Шрифт:
– Можно я в уголке? – спросила осторожно.
– Я буду на кровати рядом, – пожала плечами Карани, – мужчины пусть тогда спят во втором ряду.
– Моя кровать у стенки, – быстро проговорил Льюис. Норман лишь развел руками, состроив гримасу, мол, "заберу, что осталось".
У меня наконец-то появилась сменная одежда. Грубые высокие ботинки, носки на любой вкус и цвет. Пара футболок, водолазок, объемный свитер; черные штаны, кроем похожие на военформу (теперь, в комплекте с черным верхом, я могла слиться с горгоновцами), и еще куча всякой всячины. Не удержавшись, выпросила у Льюиса болотного цвета трикотажную рубашку, которую Сара принесла ему. Крис поворчал для приличия, но рубашку
Пока все осматривали и раскладывали добытое Сарой добро, она незаметно сунула мне немалый бумажный пакет – я даже ахнула. Там было невероятной красоты белье.
– Не сдержалась и набрала нам по пакетику, – протянула она с наигранно оправдывающейся интонацией; а я была искренне ей благодарна и до безумия счастлива. Мне ужасно хотелось переодеться во что-то чистое и свежее.
Когда наконец наступила наша очередь принимать душ, и мы зашли в эту просторную комнату с тусклым освещением, уже душную от горячих паров, в первые секунды я попросту не могла пошевелиться. Во-первых, трудно было поверить в невероятное счастье и небесную благодать, ниспосланную нам в виде воды и душевых кабин. Во-вторых, нельзя было пропустить мимо глаз невероятную роскошь: мраморная облицовка, три большие кабины с матовым непрозрачным стеклом. По другую сторону у стены пара раковин, большие тумбы со стеклянными полочками; огромное длинное горизонтальное зеркало во всю стену. Внутри кабины, где стояли аккуратные шкафчики для вещей – еще одна кабинка поменьше, где, собственно, и располагалась душевая.
Грязную одежду на пол, чистую – на полочку шкафчика. Осторожно переступила порог душевой, закрывая дверь. Я слышала, как вода сначала включилась у Сары – ее восторженный возглас разбил тишину. Затем и Льюис подал довольный голос. Оба стали переговариваться, не веря в то, что стоят под горячей водой. Восторг на грани истерики. А я все еще не могла шевельнуться. Мялась с ноги на ногу, осматривая свои руки и ноги. Когда дрожащей рукой повернула кран, когда горячие струи воды ударили в спину – дрогнула, сжавшись. Почувствовала, как слезы вновь так некстати подкатили. Запрокинула голову, подставляя лицо струям воды и убирая волосы назад. Оперлась ладонями о стену, закрывая глаза, в беззвучном крике раскрывая рот и содрогаясь от рыданий.
– Шайер? – внезапно обеспокоенно окликнул меня Кристофер. – Ты в порядке? – я открыла глаза. Стиснула колотящиеся зубы. Выдохнула через нос.
– Да, да… – проговорила спешно, затем на секунду зажимая рот тыльной стороной ладони. – Все прекрасно. Просто не верится…
А во что не верилось? Во все, в общем-то.
Я словно не чувствовала себя, своего тела. Вода била крупными упругими струями, вроде даже слишком горячая для меня… Но я вновь и вновь намыливала голову, тело, стараясь смыть с себя воспоминания. Стараясь смыть с себя страх, боль, опустошение. И плакала вроде бы. Беззвучно, давясь собственными всхлипами. И дыхание перехватывало, и все тело словно в судорогах. Я чувствовала, как устала, как болит каждая мышца, каждый сантиметр. Я чувствовала, как сердце рвется от тоски и обреченности… Раз за разом, вновь и вновь поднимала лицо под струи воды, желая смыть это все навсегда. Избавиться от этого навсегда.
Вода действовала успокаивающе. Замереть бы так, простоять нескончаемое количество времени.
Было нужно перестроиться. Было нужно взять себя в руки. И не было нужно принимать решения от отчаяния… Я ведь знала себя. Несмотря на давление, несмотря на сложности – не ушла бы, не отступилась; продолжила бы бороться. Всегда так было. Во все темные и тяжкие времена. Когда не хотелось
Всегда так было. А сейчас предел. Точка невозврата. Последняя капля. Перейденный рубеж. А что за ним – непонятно. Будто бы спустя столько лет мнимого морального восстановления раскрыла глаза и увидела, что не вынырнула из болота, но еще сильнее и глубже затянулась в трясину. Коллапс внешнего мира открыл завесу разрушенного внутреннего.
Выдохнула. Зажмурилась. Замерла под бьющими струями воды. Дыхание размеренное, глубокое. Хотелось выпить хорошего кофе и завалиться в мягкую постель. Укрыться с головой и долго-долго спать без единого сновидения.
А еще лучше, вместо кофе позаимствовать у Нормана его волшебную фляжку с целебным зельем.
Хлопнула дверь в одной кабинке; я не помнила, выходили ли уже со второй, потому решила поторопиться, но время будто остановилось, и я не помнила, сколько еще простояла почти без движения. Наградой мне было несравнимое чувство чистоты и легкости.
Я выключила воду, с секунду спокойно смотрела вниз на то, как вода уходила в слив. И после секундного спокойствия зарыдала вслух. Горько так, болезненно. Заскулила, захрипела, давясь слезами. А потом разозлилась. С остервенением перехватила предплечья, ногтями вцепившись в кожу и стискивая зубы. С каким-то ожесточением выругалась, ударив основанием ладони по перегородке с соседней кабинкой. А затем еще раз. И еще, еще, еще, пока болью не отдалось в запястье… Выдохнула сдавленно, убрала волосы назад. Выдох. Быстро вышла из душевой. Скоро оделась. Вискоза водолазки была тактильно приятна. Я провела рукой по рукаву, затем обнимая себя за плечи… Сердце ровно билось в грудной клетки. Стало спокойно и легко.
Натянула плотные черные штаны, похожие на форму; завязала берцы, схватила пожитки и вылетела из душной кабины, затем замирая на месте. У раковин стояла Сара, облокотившись о стену и скрестив руки на груди.
– Крис попросил удостовериться, что ты в порядке, – спокойно доложила она, однако участливо всматриваясь в мое лицо. – Но, судя по всему, все не так прекрасно, как ты говорила, – я нехотя подошла к запотевшему зеркалу, вытерла его, всматриваясь в свое отражение.
– Все в порядке, – ответила твердо, обернувшись к Саре. Та цокнула.
– Ну, это звучит почти убедительно, – хмыкнула, сделала шаг ко мне, захватывая в свои крепкие объятия. – Котик, говорю нашим оболтусам, и тебе скажу: не держи эмоции в себе, хуже будет. Лучше выскажи, выкричи, выплачь. Не держи в себе. Если тебе будут нужны мои уши или мое плечо, помни о том, что я рядом.
– Я бесконечно благодарна тебе, Сара. Правда, – я отпрянула от девушки, посмотрела ей в глаза. Улыбнулась искренне и мягко.
– Хотя бы в этом случае ты говоришь откровенно, – лицо Сары просеяло. – Крису, так понимаю, говорить о слезах мы не будем? – Карани лукаво сощурилась, а я спешно закивала.
– Я понимаю, что всем нам страшно. Что все растеряны и опустошены, но смотря на вас, я стараюсь соответствовать и держаться. Так сказать, следую завету Льюиса "не отчаиваться".
– Знаешь, Штеф, как бы Крис не продвигал эту идею в массы, он сам порой забывает об этом. Или предпочитает забыть. Так или иначе, нужно собственный непоколебимый стержень иметь, чтобы действительно постоянно себе об этом завете напоминать. Как бы там не было, мы ведь бойцы не по профессии, а по духу? А потому все нам под силу. Прорвемся, правда? – я обмерла, глядя на Карани. Она говорила именно то, что мне было нужно услышать.