Зарево
Шрифт:
— Сцепление…
— Да…
— Левая…
— Есть.
— Скорость…
— Есть.
— Сцепление… отпусти, и газ…
Пошло. Машину дернуло, но двигатель не заглох. Напрягая до боли глаза, я вглядывался в силуэт двигавшегося впереди нас «студебеккера». Бледные вспышки разрывов одновременно и облегчали, и затрудняли задачу. Находясь в новой для себя роли, я желал, чтобы они продолжались без перерыва: их отсутствие вконец дезориентировало. Мотор ревел, а Сташек уже не говорил, только стонал. Иногда мне приходилось что-то переключать, но он уже не мог мне
Не берусь описать то, что я чувствовал тогда. В конце концов мне все же удалось вывести из обстрела грузовик, груженный четырьмя тоннами снарядов, гаубицу и расчет из восьми человек с его командиром — капралом Лаговским.
О переживаниях минувшей ночи мы не говорили. Их заслонили новые, более значительные события. Шофер Сташек, чья фамилия, к сожалению, не запомнилась, впоследствии вылечился и еще успел принять участие в решающих боях. Его тогда не ранило, а придавило машиной, повредив грудную клетку.
Мне запомнилось, что, уже благополучно доведя машину до своих, я очутился в кювете, машина опрокинулась и несколько моих пассажиров набили себе синяки и шишки.
И все же, учитывая-то обстоятельство, что мои курсы вождения автомобиля продолжались всего несколько минут, итог поездки можно было считать удовлетворительным.
Город Грыфице несколько раз переходил из рук в руки: сначала его заняли поляки, потом опять немцы и, наконец, советские войска.
Из Грыфице наш маршрут вел на Камень Поморский. По пути мы несколько раз занимаем оборону в ожидании врага, который может попытаться прорвать окружение. Однако немцы надеялись закрепиться на рубеже Колобжега и морского побережья. Ну что ж, тем лучше для нас! Никто из нас, разумеется, ве думал, что взятие Колобжега войдет в историю как один из славных эпизодов этой войны. С таким же успехом мог войти в историю и Камень Поморский.
Близость моря чувствовалась в воздухе. Местность была ровная, как стол, а вдали на горизонте четко проступала линия берега. Я рассказываю бойцам о славянской истории города Камень Поморский, его вековой принадлежности Польше. По лицам, однако, замечаю, что все они ждут встречи с морем. Вместе с выходом на побережье люди мечтают об отдыхе. Может быть, на этом и войне конец?
— До той деревушки, что на горизонте виднеется, — показываю рукой, — может быть, с километр, не больше. Еще немного, ребята, и отдохнем.
— Последний километр всегда тянется не менее двух, — скептически бросает кто-то.
И что же? Этот скептик и впрямь не ошибся.
Бой за деревню Вжосув продолжался недолго, но был необычайно упорным и кровопролитным. Взяв деревню, мы вышли на берег залива. Однако перед нами возникла новая задача: овладеть островом Волин. Но пока мы переходим к обороне. Наблюдательный пункт устанавливаем на колокольне костела в Камне Поморском. Наша ближайшая задача: не допустить проникновения немецких кораблей и катеров в глубь залива.
Через некоторое время мы переносим наблюдательный пункт в деревню Вжосув на крышу одного из домов. Под защитой
Стоило мне отказаться выпить чайку с командиром, как на меня посыпались шутливые упреки в нарушении закона товарищества, в зазнайстве и пролом. Соглашаюсь.
— Вот и правильно, сынок. Теперь ты и мой сынок, — радуется начальник.
— Товарищ капитан, — обращаюсь я к нему, — пожалуйста, не называйте меня так. Ведь я уже давно бреюсь, а кроме того, меня так вся батарея, на вас глядя, называет. А я как-никак офицер, да и лет мне уже не восемнадцать. А вы все: сынок да сынок.
— Ну и что? Разве это плохо? А ну-ка, Митя, давай еще по стаканчику…
После взятия города Камень Поморский мы разместили батарею на его окраине, рядом с отдельно стоящим домом у виадука шоссе, ведущего в город. Это был маленький двухэтажный кирпичный домишко с сохранившимися каким-то чудом двумя комнатками на втором этаже. Остальные помещения были непригодны для жилья. Даже удивительно, как сохранились эти две комнаты. Весь двор и малюсенький садик вокруг были усеяны воронками, наполненными дождевой водой. Ни в городе, ни в одной из окрестных деревень ни одного гражданского жителя. Командир батареи и командир взвода управления находились на наблюдательном пункте, время от времени требуя огня.
Мы размещаемся в одной из уцелевших комнатушек, которая была удобна тем, что ее окна, или, правильнее сказать, оконные проемы, выходили на восток. Одно из основных условий безопасности было соблюдено. Дежурный телефонист занял центральную часть квартиры, а мы размещаемся по углам. Есть место и для гостей, тем более что к нам часто заглядывает командир или Хенрик.
Пользуясь временным затишьем, мы приводим в порядок обмундирование, обувь, чиним плащ-палатки, маскировочные халаты, ремонтируем и чистим личное оружие и артиллерийскую технику. Ну и, как положено в обороне, пишем письма и высылаем посылки домой, лечим легкие раны и болезни.
Я вел с солдатами регулярные политзанятия. Вначале мы обсуждали различные вопросы международной обстановки: положение на фронтах, итоги Ялтинской и Тегеранской конференций, проблемы будущих польских границ, говорили о строительстве новой Польши. Затем начинались воспоминания. Один признается, как в начале службы не мог правильно скатать шинель, другой — как заснул под плащ-палаткой, а проснулся под снегом. Потом наступала пора рассказов о письмах из дома, о женах, девушках, работе; люди высказывали свои самые сокровенные мечты, желания, свято веря в их исполнение. Только бы закончить эту проклятую войну…
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
