Зарождение
Шрифт:
В носу что-то неприятно кольнуло, а из глаз побежали слезы. Уже спустя буквально несколько секунд они так сильно застилали глаза, что сфокусировать взгляд, на чем-либо, было просто невозможно.
Нет, я не должен реветь, как девчонка. Дрожащей рукой стер слезы, размазав их по лицу. Мне уже десять лет, и я достаточно взрослый, чтобы найти работу и хоть как-то помогать маме. Если сильно повезет, то к окончанию школы смогу подкопить на университет, как она всегда и мечтала, чтобы её дети были образованными людьми.
Тихонько выбираюсь из своего убежища, и галопом бегу на улицу. Чем скорее удастся мне покинуть это место, тем лучше. Красная полоса крови растянулась от центра двора до цеха, куда эти двое уволокли тело Гайлса. Ворота закрыты, а забор слишком высокий, чтобы я смог его перелезть.
– И что ты стоишь? – Голос Эви заставляет меня резко вздрогнуть. Оборачиваюсь. Он стоит рядом, только в отличие от меня, он спокоен, даже более чем. В его глазах виднеется решительность и непоколебимость, какой у меня никогда не было.
– Они…
– Знаю, я же лично видел все своими глазами, – отвечает близнец, – эти ворота тебе явно по зубам, попробуй. Будь уверенней в себе.
Смотрю на высоченные железные двери, и кажется, что их перенесли из какого-нибудь жуткого фильма ужасов, вроде Графа Дракулы, или же из склепа, где обитают живые мертвецы.
Эви снова исчез. Я подхожу к воротам. Ставлю ногу на одну перегородку, резко подтягиваюсь и достаю до верхушки, где острые колья уже успели заржаветь, а облупившаяся краска прилипает к рукам. Снова подтягиваюсь. Я на вершине этой махины, я сделал это! Переваливаю тело на другую сторону.
Из цеха выходит один из этих уродцев. Замираю на месте. Нельзя издать хоть звука, иначе мне конец. Он задирает противогаз, обнажая нижнюю часть лица. В зубах мгновенно оказывается сигарета, и «маньяк» чиркает спичкой, которая никак не хочет зажигаться.
У него на кисти замечаю какой-то рисунок, но не могу разобрать его.
*СКРРРРРРХ*
Чертовы ворота, жалкий кусок железки выдает мое присутствие своим скрипом. Он увидел меня.
От неожиданности моментально падаю на землю, и резкая боль в руке заставляет меня закричать от боли. Я не чувствую большую часть ушибленной конечности. Ублюдок уже успевает выкинуть сигарету и скрыться в цеху. Видимо он хочет открыть ворота, чтобы скорее добраться до меня.
Смотрю на источник боли. Где раньше был мой локоть, теперь выпирает кость, изогнутая под неимоверным углом, прямо наружу. К горлу подступила тошнота, а на асфальт медленно стекают многочисленные струйки алой крови.
Я поднимаюсь на ноги и бегу, куда глаза глядят. Подумав, решаю, что разумнее пока укрыться в лесопосадке. Всегда, когда мы играли в прятки или в солдат в лесу, то я мог хорошо укрыться даже внутри старого прогнившего дерева.
Перед глазами все плывет, словно это землетрясение портит картинку, но это, наверное, и есть состояние обморока, о котором говорят в сериалах или же взрослые люди, когда им плохо.
Держаться за руку невыносимо больно, поэтому я просто прижимаю ее к телу.
Неожиданно спотыкаюсь о камень, который, видимо, был укрыт листвой, и срываюсь вниз по склону, прямо в овраг. Закрываю глаза, мне страшно. Пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, но сухая земля в кровь стирает кожу на ладонях. Когда спуск с горы был закончен, я открываю глаза. Пытаюсь подняться, но никак, кость, кажется, стала выпирать наружу еще больше, а из-за липкой крови на рану налипли комья слипшейся грязи. Боль неимоверная, мои глаза медленно закрываются, и я даже не пытаюсь оставаться в сознании.
– Что ты потерял в этом лесу? – Голос заставляет меня вернуться в реальность. Рука сразу же начала адски ныть, напоминая о себе. Поздний вечер, и все небо заволокло звездами. Это голос не Эви, а какой-то женщины.
Яркий костер и тепло исходящее от него, действуют как-то успокаивающе. Моя рука перебинтована и зачем-то наложили какую-то деревяшку. Надеюсь, что рука не будет деревянной подобно этой доске, это совсем не круто. Я лежу не на сырой земле, а на шерстяном одеяле.
– Мне нужна помощь. Те трое убили мою сестру, её парня и Гайлса, – говорю я, а в голове вспыхивают картинки их изувеченных тел.
– Они творят ужасные деяния, и делают это уже очень давно, – отвечает женщина. Я её не вижу, так как шевелиться больно, но чувствую, что сидит она рядом со мной.
– Помогите мне, я хочу домой, – говорю я, и слеза бежит по виску, прямо в ухо.
Слышу какие-то шорохи. Кажется, она направляется ко мне. Передо мной появляется темноволосая, слегка полноватая женщина. Одета она, конечно, неважно: какая-то рваная куртка на ней, штаны местами разодраны, только в отличие от бездомных, она не так воняет и кажется мне такой доброй. На голове повязан старый потертый платок. Женщина стоит и смотрит на меня с улыбкой. В руках у неё чашка, от которой исходит пар.
– Ты еще слишком молод, чтобы терять кого-то, – она садится рядом со мной. Своей рукой она приподнимает мою голову, – вот, выпей. Помни одно – не теряй времени.
– Что? – Спрашиваю я, пытаясь подняться.
– Не вставай, просто выпей, – она прикладывает чашку к моим губам. Я открываю рот. Гадость, а не чай, газировка или сок куда лучше.
Мне становится плохо, перед глазами снова все плывет, как некачественной записи мультфильма на кассете.