"Зарубежная фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Андат сидел рядом и смотрел на него с бесстрастием статуи. Маати даже не знал, что собирается заговорить, пока не сказал:
— Это не Ота-кво.
Андат повернулся в сторону пленника.
— Да, — согласился он. — Староват.
— Нет, — с усилием выговорил Маати, — я не про то! Ота бы так не сделал. Ни за что. Он бы со мной поговорил. Это не он!
Андат нахмурился и покачал массивной головой.
— Не понимаю.
— Если я умру, — сказал Маати, пытаясь не сбиться на шепот, — скажи Семаю. Это не Ота-кво. Это кто-то другой.
5
Зал
Рядом на скамеечке сидел отец Адры, весь в драгоценных камнях и парче. Даая Ваунёги сиял гордостью, но Идаан знала, что ему не по себе. Он представал перед людьми как патриарх знатного семейства, который женит сына на дочери хая, — достаточная причина для волнения. Из всех присутствующих лишь Идаан видела в нем предателя, сидящего перед человеком, сыновей которого он замышляет убить. Предателя, который притворялся, что его любимый ассасин не за решеткой, а жертва не осталась в живых. Идаан подавила злорадную усмешку.
Заговорил отец. Его голос был хриплым, мокротным; руки дрожали так сильно, что он не мог изображать традиционные жесты.
— Ко мне пришло прошение из Дома Ваунёги. Они предлагают, чтобы сын их плоти, Адра, и дочь моей крови, Идаан, соединились в браке.
Хай ждал, пока специально нанятые шептальники не повторят его слова. Зал зашелестел, словно подул ветер. Идаан прикрыла глаза веками и открыла их, только когда отец продолжил.
— Это предложение мне угодно. Я сообщаю о нем городу. Если есть причина, по которой просьба должна быть отвергнута, я хочу узнать о ней сейчас.
Шептальники старательно передали и это по залу. Неподалеку кто-то кашлянул, словно хотел заговорить. Идаан не удержалась и посмотрела. В первом ряду на подушках сидели Семай и его андат. Оба любезно улыбались, но Семай пристально смотрел на Идаан, сложив руки в жест предложения. Так предлагают выпить вина или закутаться в плед в холодный вечер. Здесь был иной, более глубокий, смысл: ты хочешь, чтобы я все прекратил? Идаан не могла ответить. Никто не смотрел на Семая, зато с нее не сводила глаз половина зала. Идаан потупилась, как подобает приличной девушке. Краем глаза она заметила, что поэт опустил руки.
— Очень хорошо, — сказал ее отец. — Адра Ваунёги, встань передо мной.
Адра встал и медленными отрепетированными шагами подошел к трону хая. Там он
— Высочайший, я стою пред тобой, как младший муж пред старшим. — Ритуальные фразы разнеслись по залу. Несмотря на то, что Адра стоял спиной, шептальникам не пришлось их повторять. — Я отдаю себя в твою власть и прошу снисхождения. Я хочу взять Идаан, дитя твоей крови, в жены. Если тебе неугоден этот брак, скажи одно слово и прими мои извинения.
— Угоден, — сказал отец.
— Ты позволяешь, высочайший?
Идаан ждала отцовских слов согласия, завершения ритуала. Ужасное молчание затянулось. Сердце Идаан застучало, в крови вскипел страх. Что-то стряслось! Ошай развязал язык. Идаан подняла глаза, ожидая, что сейчас на них бросится стража. Но она увидела, что ее отец нагнулся к Адре так близко, что почти касался его лба своим. На впалых щеках старика заблестели слезы. Торжественная сдержанность куда-то делась. Сам хай куда-то пропал, остался лишь умирающий старец в одежде, слишком кричащей и яркой для больного.
— Ты сделаешь ее счастливой? Пусть хоть одно мое дитя живет счастливо!..
Адра закрыл и открыл рот, как рыба, вытащенная из реки. Идаан смежила веки, но не могла закрыть уши.
— Я… высочайший… Да.
На глаза Идаан навернулись предательские слезы. Она закусила губу и ощутила вкус крови.
— Да будет известно, — объявил отец, — что я дал согласие на этот брак. Пусть кровь хая Мати снова войдет в Дом Ваунёги. И пусть каждый, кто почитает хая, уважит этот брак и присоединится к нашему празднеству. Церемония состоится через тридцать четыре дня, в начале лета.
Шептальники начали передавать его слова, но тихие голоса вскоре затонули в ликующих криках и аплодисментах. Идаан подняла голову и улыбнулась, делая вид, что слезы на ее щеках — радостные. Все присутствующие встали. Она приняла позу благодарности, затем повернулась и приняла ту же позу перед Адрой и его отцом. Потом перед своим отцом. Хай все еще плакал — это проявление слабости много дней будут пережевывать придворные сплетники. Он улыбнулся так искренне, с такой надеждой, что Идаан ощутила к нему любовь — и привкус золы во рту.
— Благодарю тебя, высочайший!
Он наклонил голову, словно в знак уважения.
Хай Мати покинул помост первым: одни слуги посадили его в паланкин, другие унесли. Потом ушла Идаан. Остальные уйдут согласно положению своих семей и собственному старшинству. Зал опустеет не раньше чем через полторы ладони. Идаан прошла по беломраморным коридорам в комнату для отдыха, отослала слуг, закрыла дверь и разрыдалась… Наконец в ее душе вновь стало пусто. Она умылась холодной водой, поставила перед зеркалом сурьму, румяна, белила, губную помаду и аккуратно превратила свое лицо в маску.