"Зарубежная фантастика 2024-1" Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
— А выскочка? — спросил Даая.
— Пойдет туда, куда мы прикажем. Мы ведь спасем ему жизнь. Он и не заподозрит, что мы желаем ему зла. К свадьбе все будут мертвы, и, если все пройдет гладко, праздник выделит нас среди остальных претендентов. Этого хватит, чтобы снова подтолкнуть гальтов к действию. Адра займет престол еще до урожая.
Идаан откинулась назад и мрачно улыбнулась.
Молчание нарушил Адра.
— Не выйдет.
Идаан хотела принять позу вызова, но заколебалась, увидев его глаза. Они были холодны как зима. В отличие от растерянного Дааи Адра не был
— Не понимаю, почему.
— Убить поэта и освободить Оту несложно. Но другое… Нет. Ты предполагаешь, что Данат возглавит охоту сам. Он не станет этого делать. А тогда все рухнет. Твой план провалится.
— Говорю тебе, Данат поедет на охоту, — сказала Идаан.
— А я говорю, что я уже видел, как работают твои планы!
Адра встал. Свечи высветили его лицо, под глазами возникли тени. Идаан встала, чувствуя, как к лицу приливает кровь.
— Это я спасла нас, когда Ошай попался! Вы оба мяукали как котята и выли от отчаяния…
— Хватит, — произнес Адра.
— С каких это пор ты мне приказываешь, когда говорить и когда молчать?!
Даая кашлянул и посмотрел сначала на Идаан, потом на сына, как ягненок, оказавшийся между волчицей и львом. Улыбка, которая коснулась губ Адры, была слабой и невеселой.
— Идаан-кя… Я буду твоим мужем и хаем города, не забывай. Твой план освобождения Ошая провалился. Ты понимаешь? Провалился. Мы лишились поддержки, убили человека, который был очень полезен для выполнения некоторых неприятных обязанностей, и подвергли риску меня и моего отца. Ты уже раз просчиталась, и твой новый план провалится снова, если мы тебя послушаем.
Адра медленно ходил по комнате, водя рукой по гобеленам. Идаан покачала головой, вспоминая эпическую пьесу, которую видела в детстве. Именно так двигался актер в роли Черного Хаоса.
— Не могу сказать, что твой план совсем безнадежен. Ошибочны детали: если Данат возьмет первых попавшихся людей и кинется в ночь, то не для того, чтобы отомстить за какого-то поэта. Им должно овладеть более сильное чувство. Будет неплохо, если он окажется пьян, хотя не знаю, удастся ли такое устроить.
— Значит, если не Маати Ваупатай… — начала Идаан. В ее горле что-то сжалось.
Семай! Он хочет убить Семая и освободить андата.
Она стиснула кулаки; сердце зашлось глухим стуком, словно от бега. Адра со скрещенными на груди руками повернулся к ней. Его лицо было спокойным, как у мясника на бойне.
— Ты сказала, что нам преграждают путь три жизни. Есть и четвертая. Твой отец.
Все молчали. Наконец Идаан рассмеялась — резко, и, как показалось ей самой, испуганно. Она приняла позу, отвергающую предложение.
— Ты сошел с ума, Адра-кя! Ты утратил рассудок. Мой отец и без того умирает. Нет нужды…
— А что так разгневает Даната, чтобы он забыл про осторожность? Выскочка бежит. Твоего отца убивают. В этой суматохе являемся мы, готовые поехать с ним. Сегодня сообщим, что к концу недели собираемся на охоту. Скажем, за свежим мясом для свадебного пира.
— Не получится, — заявила Идаан, задрав подбородок.
— Почему?
— Потому что я не позволю!
Она развернулась
Она обнаружила, что сидит, хотя не помнила, как ее усадили. Адра поднес к ее губам чашу. Крепкое, неразведенное вино. Она отхлебнула, потом оттолкнула питье.
— Успокоилась? — спросил Адра. В его голосе сквозило тепло, словно она все это время болела и только сейчас пошла на поправку.
— Нельзя этого делать, Адра-кя! Он старик, и…
Молчание затянулось. Адра наклонился к ней и вытер рот платком из мягкой ткани. Она дрожала и злилась на себя, на собственное тело.
— Мы отберем у него всего пару дней. От силы неделю. Идаан-кя, его убийство — единственное, что выманит твоего брата из дворца. Ты сама говорила, любимая: если мы дрогнем, то пропадем.
Он улыбнулся и погладил ее по щеке тыльной стороной ладони. Даая пил вино за столом. Идаан заглянула в темные глаза Адры и, несмотря на все улыбки и ласки, увидела там жесткость. «Надо было сказать „нет“, — подумала она. — Когда он спросил, не нашла ли я любовника, нельзя было увиливать. Надо было все отрицать».
Идаан кивнула.
— Все сделаем быстро. Без боли. Можно считать это милосердием. Вряд ли стоит так жить. Больной, слабый… Гордому мужчине такая жизнь ни к чему.
Она снова кивнула. Отец… Радость в его глазах…
— Он так хотел увидеть нашу свадьбу! — прошептала она. — Он так хочет, чтобы я была счастлива…
Адра принял позу сочувствия, но она была не так глупа, чтобы поверить. Идаан шатко встала на ноги. Ее не остановили.
— Меня ждут во дворцах. До рассвета будут песни и застолья.
Даая поднял глаза и слабо улыбнулся. Адра принял позу ободрения, и старик отвел глаза.
— Иди, Идаан-кя, — сказал Адра, — я тебя отпущу. Потому что я тебе доверяю.
— Потому что не можешь запереть меня, не привлекая внимания. Если я исчезну, люди начнут спрашивать, в чем дело, и мой брат в том числе. Нам это не нужно, так? Все должно выглядеть как обычно.
— Или все-таки запереть… — продолжал Адра. Он сделал вид, что шутит, но она заметила в его глазах спор с самим собой. На миг перед ней предстала вся ее будущая жизнь: первая жена хая Мати будет смотреть в эти глаза.
Когда-то она его любила, напомнила себе Идаан, и поцеловала его в губы.
— Я просто расстроена. Ничего, пройдет. Я приду к тебе завтра, и мы обсудим наши планы.
Праздник на улицах стал еще оживленнее. Под арками колыхались цветочные гирлянды. От пения город звенел, как колокольчик. Повсюду царила радость, только не в душе Идаан. Весь оставшийся день она ходила от пира к пиру, от празднества к празднеству, стараясь, чтобы никто ее не тронул и не толкнул, будто она хрупкая куколка из сахарной ваты. Лишь когда солнце зависло в трех ладонях над западными горами, Идаан увидела долгожданное лицо.