Заря востока
Шрифт:
«Ну, вот этого, Петя, я тебе обещать не могу!», – честно признался Павел.
«Ясно!», – вздохнул Петя.
«Я в детдом не поеду, лучше сбегу!», – заявил он.
29
«Вот, что, Петя, в детдоме не так уж и страшно, поверь, я сам с пяти до семи лет жил в детдоме, потом меня усыновили прекрасные люди, воспитали», – попытался уговорить мальчика Павел.
«Ну, так вы ещё мелкий были, когда вас усыновили, а мне уже десять, кому я нужен?», – возразил Петя.
«Ты не прав. Нужно верить, что обязательно найдутся
В любом случае здесь тебе оставаться опасно! Ты ценный свидетель. Да, и ещё, я не сказал тебе, но убит твой сосед, Николай Власов», – произнёс Стариков.
«Колька Власов мёртв?», – ошарашено переспросил мальчик.
«Да, Власов убит, а нам с тобой следует спуститься вниз и дождаться полицейского наряда и опеки!», – заметил Павел, и, взяв мальчика за руку, повёл его прочь с чердака.
На первом этаже они зашли в комнату, где жили Петя со своей бабушкой.
Стариков решил предупредить бабушку мальчика, что Петя поедет в полицию, и что придётся вызвать органы опеки. Петя возразил, мол, бабка Тоня лыка не вяжет, и сейчас ей всё до лампочки. Однако Стариков настоял.
Петя открыл дверь своими ключами.
В комнате царили грязь и запустение. Антонина Матвеевна Гаврикова, худенькая женщина лет 55, с испитым лицом, и сальными волосами рыжеватого цвета, лежала на старом продавленном диване в обнимку
с недопитой бутылкой водки, и издавала богатырский храп.
От неё исходил такой амбре, что Павла чуть не стошнило. Юбка женщины была задрана. От дивана, на котором она лежала, несло мочой. Павел передёрнулся, затем, заметив валяющийся на старом кресле плед, прикрыл им женщину.
Стариков попробовал, было разбудить Антонину Матвеевну, потрясся её за плечо, но вскоре понял, что все его попытки безуспешны. Кроме нечленораздельного мычания, и мутного взора он не добился ничего. Антонина Матвеевна продолжила храпеть.
«А ведь она раньше чистюлей была, и готовила так, что пальчики оближешь! Я маленький совсем был, а помню!», – вздохнув, сказал Петя.
Павел вызвал наряд полиции и опеку, помог Пете собрать необходимые вещи, и они вышли из подъезда.
Старушки, которые всё ещё сидели на лавочке, поинтересовались, не случилось ли ещё чего, и почему с ним Петя.
Узнав, что Власова убили, а Петю заберёт опека, так как его бабушка в невменяемом состоянии, старушки запричитали. Мол, что же это такое делается! Сначала Вера, теперь Николай. Он хоть и пропащий был, а всё ж, живая душа, жалко.
30
«И правильно, что Петю опека заберёт! Ты уж Петя не обижайся, но Антонина совсем спилась, не смотрит за тобой», – всплеснула руками Олимпиада Михайловна.
«В детдоме будет лучше! Учить будут, оденут, обуют и кормить будут хорошо!», – поддержала её Искра Степановна.
«Вот, вот! А то мальчик целый день один голодный и холодный болтается!», – кивнула Марсельеза Петровна. Мальчик отвернулся, и что-то
тихо буркнул себе под нос. Вскоре приехал полицейский наряд.
1155 год от Рождества Христова Аквитания
Патрик бежал со всех сил, которые только дал ему Господь по дороге к монастырю святого Бенедикта. В его голове была только лишь одна мысль: «Только бы успеть, только бы спасти леди Розалинду!».
Когда мальчик добрался до ворот монастыря, он совсем обессилел от быстрого бега. Кроме того, последний раз он ел позавчера вечером.
Несколько дней назад ему удалось поймать в близлежащем лесу зайца в силки. Это была настоящая удача! Но позавчера он зайца доел, и поэтому в животе у него урчало от голода. Из последних сил Патрик забарабанил в запертые деревянные ворота монастыря.
Через некоторое время, маленькое окошечко на огромной деревянной двери со скрипом открылось, и в нём показалось суровое лицо привратника, отца Томаса.
«Отчего нарушаешь покой братии, сын мой?», – строго поинтересовался он.
«Отец, Томас, это я, Патрик! Ради Христа, откройте! Случилась беда! На замок сэра Роберта напали разбойники! Нужна помощь!», – воскликнул мальчик.
Окошечко закрылось. Раздался лязг отодвигаемого засова, тяжёлая деревянная дверь с трудом приоткрылась, и в проёме показался привратник. Высокий худой пожилой человек в старой рясе, с суровыми, словно высеченными из камня измождёнными чертами лица. Патрик его немного побаивался.
Он молча кивнул мальчику, приказывая ему пройти на территорию монастыря. Патрик не стал ждать повторного приглашения, и тут же прошмыгнул в приоткрытую дверь.
Отец Томас молча закрыл за мальчиком тяжёлую дверь, и с лязгом задвинул засов. Затем, обернувшись к мальчику, он коротко бросил: «Идём!», – и быстрым шагом пошёл прочь от ворот. Патрик поспешил за ним.
Они долго шли по монастырским переходам, пока не остановились у кельи настоятеля монастыря, отца Антония. Отец Томас три раза постучал в дверь кельи.
«Войдите!», – раздался голос настоятеля. Сделав мальчику, знак оставаться на месте, и подождать, отец Томас вошёл внутрь.
31
Через несколько минут дверь кельи приоткрылась, показался отец Томас и
произнёс: «Настоятель ждёт тебя. Расскажи всё без утайки, как на исповеди, и помни о страхе перед Господом!». Патрик молча кивнул, и зашёл в келью.
Обстановка в келье была очень скромной. Узкая старая деревянная кровать, большой стол, комод, и маленькое окошко с решёткой наверху. Но что Патрика поразило, так это обилие книг на столе у настоятеля. Целая гора! Столько мальчик ещё не видел.