Защита общественных интересов в гражданском судопроизводстве
Шрифт:
Из приведенного как минимум видно, что и до появления государства отношения в ранних обществах определенным образом регулировались. Без этого такие сообщества попросту не смогли бы существовать, а значит, в регулировании отношений заключался очевидный общественный интерес. Некоторые ученые называют подобного рода нормы не правом, а предправом и указывают на их отличие от современных правовых норм. Безусловно, в те далекие времена не произошло еще четкой детерминации между нормами морали, правовыми нормами; отношения преимущественно регулировались особого рода запретами – табу и пр. [55]
55
См., об этом, напр.: Черных Е. П., Венгеров А.Б. Структура нормативной системы в древних обществах // От доклассовых обществ к раннеклассовым. М., 1987.
Однако вне зависимости от этого выполняемая такими древними нормами функция в определенной мере сходна с той, которую осуществляют современные правовые нормы, и заключалась она в регулировании отношений в общине. Очевидно, что в первобытных обществах через такие нормы реализовывались общественные – общинные интересы, личные же интересы практически не рассматривались в качестве хоть сколько-нибудь значимых [56] .
1.2.3. Раньше уже было отмечено, что история изобилует примерами того, как одни общности тем или иным образом угнетали другие. В связи с этим в позитивном праве нередко получали отражение интересы лишь отдельных групп лиц, чаще всего тех, кто находился у власти. Интересы же других групп лиц не учитывались правом, или же их реализация вовсе запрещалась. Члены таких общностей нередко либо абсолютно не признавались субъектами права, либо были существенно
56
Ничто лучше, чем уголовное право, не отражает господствовавшие в обществе в разные эпохи представления о том, что такое общественный интерес. Это связанно с тем, что уголовно наказуемыми деяниями исконно признаются те, которые напрямую на такой интерес посягают.
Генрих Оппенгеймер писал, что к преступлениям, в первую очередь караемым в примитивных обществах, относились измена, чародейство, святотатство и пр. Наказание за измену допускает несколько объяснений – это одно из тех преступлений, гибельность которого для общины сразу чувствуется. Тот, кто примыкает к врагам, сам становится врагом, и именно так с ним обращаются. Святотатство состояло в учинении таких действий, которые могли затронуть материальное благосостояние сверхъестественных существ, перед которыми испытывало страх всё племя.
Первобытное наказание назначается или для того, чтобы устранить пятно нечестия с общества или чтобы предотвратить месть со стороны сверхъестественных существ.
Лишь постепенно в результате длительных эволюционных процессов в обществе «воздающее правосудие нисходит с воздушных высот и начинает принимать во внимание обиды, наносимые отдельным гражданам… Медленно и болезненно уголовное право начинает устанавливать кары за посягательство на жизнь». Однако сначала лишь за жизни лиц, особенно священных, и существенно позже – обыкновенных людей, но при наличии особых условий. И только с достижением высокого культурного уровня кара устанавливается за посягательство на жизнь любого человека. См.: Оппенгеймер Г. Историческое исследование о происхождении наказания / Пер. с англ.; [Репр.] М., 2011.
57
В значительной мере потребностью в таком разумном праве объяснялись возрождение и адаптация к окружающей действительности в XI–XII вв. римского права через деятельность глоссаторов и постглоссаторов. По словам Р. Иеринга, римляне завоевали мир трижды: физической силой, духовной, а затем и правом. Приводится по: Гредескул Н. Лекции по общей теории права. СПб., 1909.
Мыслители предлагали множество подходов к праву. В нашем понимании только тот подход к нему правилен, который в большей мере соответствует общественным интересам. При этом в отношении данных интересов мы исходим из такого их понимания, которое было предложено в предыдущем параграфе настоящей монографии.
Понятно, что рассмотрение всего многообразия подходов к праву не является целью нашего исследования, а потому мы затронем лишь некоторые из них [58] .
58
Философская и юридическая мысль отличалась плодовитостью, однако противопоставление некоторых позиций заключалось не в сущности, а в деталях. В.А. Туманов отмечал, что некоторые учения о праве в ряде случаев могут вообще иметь только гносеологический характер, а другие довольно далеко отходить от непосредственных социальных интересов, оставаясь вместе с тем в рамках господствующего мировоззрения. См.: Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология. К критике учений о праве // Туманов В.А. Избранное. С. 76.
Чаще всего, когда говорят о праве, имеют в виду положительное (позитивное) право, т. е. право, созданное государством. Классическое понимание позитивизма (по Дж. Остину) рассматривает право исключительно как приказ суверена [59] . Известно, что право, исходящее от государства, очень по-разному отражало интересы различных лиц и их общностей, зачастую попросту игнорируя или даже умаляя их. При этом сами представители позитивизма, прекрасно это понимая, искали способы ограничения государственной власти, максимально возможного учета разнообразных интересов. В этом плане особого внимания заслуживают воззрения Георга Еллинека [60] . Он был одним из тех, кто предложил идею самоограничения государства созданными им же самим правовыми нормами, а также универсальности прав человека, которые должны закрепляться в законах [61] . В работе «Права меньшинства» ученый утверждал, что принадлежащий большинству решающий голос в настоящее время кажется абсолютно естественным, однако такой подход существовал не всегда. Он был известен демократиям первоначального мира, но при этом в те времена права меньшинства не игнорировались. Большинство не могло определять судьбу меньшинства.
59
Остин Дж. Лекции по юриспруденции или философия позитивного права. Т. 2. Л., 1911. Наукой были предложены и иные подходы к позитивизму. Речь, в частности, идет о подходах Г.Л.А. Харта и Г. Кельзена. См.: Чистое учение о праве Ганса Кельзена. К XIII конгрессу Международной ассоциации правовой и социальной философии (Токио, 1987): Сб. переводов. Вып. 1 / Отв. ред.: В.Н. Кудрявцев, Н.Н. Разумович; пер.: С.В. Лезов, Ю.С. Пивоваров. М., 1987; Чистое учение о праве Ганса Кельзена: Cб. переводов. Вып. 2 / Отв. ред.: В.Н. Кудрявцев, Н.Н. Разумович; пер. С.В. Лезов. М., 1988; Харт Г.Л.А. Понятие права / Пер. с англ.; под общ. ред. Е.В. Афонасина и С.В. Моисеева. СПб., 2007.
60
См.: Еллинек Г. Право современного государства. Т. 1: Общее учение о государстве. СПб., 1908; Он же. Социально-этическое значение права, неправды и наказания / Предисл. проф. П.И. Новгородцева. М., 1910.
61
См.: Еллинек Г. Декларация прав человека и гражданина / Пер. с нем.; под ред. А.Э. Вормса. М., 1905.
Мысль, что двое значат больше, чем один, противоречила индивидуалистическим началам, в частности, имевшим место в германских народах. В средневековых положениях часто встречается подход, согласно которому голоса надо взвешивать, а не считать. Многие решения принимались единогласно. И лишь под конец Средних веков можно встретить подход, в соответствии с которым меньшинство должно подчиняться большинству.
Г. Еллинек вслед за многими видными мыслителями своего времени (ст. Миллем, Г. Спенсером, С. Мэном, А. Токвилем и др.) полагал, что права меньшинства по объему равны правам личности, а существование признанных законом прав личности служит преградой (непреодолимой) воле большинства. Личности и меньшинству принадлежит право протеста против любых попыток большинства вторгаться в изъятую из его ведения область. Мерами защиты меньшинства служат организация независимого суда, учреждение административной юстиции, децентрализация управления, развитие местной автономии. Специальные законы, суживающие свободу отдельных классов населения, недопустимы. Не путем победы большинства должны приниматься обязательные для всех постановления, а путем компромисса – единственного приличествующего конституционному государству способа решения вопроса [62] .
62
См.: Еллинек Г. Права меньшинства / Под ред. М.О. Гершензона. М., 1906.
Понятно, что позитивное право в XX в. постепенно вобрало многие идеи самоограничения государства, однако вследствие этого в идеологии учение о том, что помимо реального государства и позитивного права существует еще куда более разумное идеальное естественное право, зачастую рассматривалось как излишнее, поскольку государство и охраняемый им правопорядок объявляются тем конечным пунктом истории, достигнув которого естественно, правовые принципы якобы превращаются в действительность [63] . Однако «позитивизм справедливо упрекали в том, что с его позиций оказалась невозможной юридическая дисквалификация фашистского, гитлеровского законодательства, попиравшего элементарные принципы человечности, морали, демократии. После краха гитлеровского государства этот дефект юридического позитивизма стал особенно очевидным. Он приобрел и практический аспект в связи с международно-правовым осуждением законодательства, противоречащего принципам человечности, его создателей и даже некоторых исполнителей, в том числе и судей… Впервые в истории была юридически подтверждена несостоятельность ссылки на обязанность соблюдать преступный закон только потому, что формально он является законом» [64] .
63
См.: Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология: к критике учений о праве.
64
Там же.
В связи со сказанным невозможно обойти стороной естественное право, противопоставляемое положительному (позитивному праву), поскольку в нем, в отличие от законодательства, всегда находили отражение идеи разума и справедливости [65] ; не просто обнаруживались, но учитывались интересы тех лиц и их групп, которые позитивное право игнорировало.
Известно, что естественное право зачастую не признавалось в качестве реально существующего, а считалось лишь некими моральными требованиями, предъявляемыми к праву [66] .
65
В отношении существовавшего в Риме рабства Ульпиниан говорил: «С точки зрения цивильного права рабы считаются никем. Это не так, однако, по естественному праву, ибо с точки зрения естественного права все люди равны». Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М., 1997. С. 91 (автор раздела III «Физические и юридические лица» – Е.А. Флейшиц). По замечанию И.А. Покровского, идея естественного права, получив первую формулировку уже в учении римских юристов, обрела серьезное практическое значение, часто рассматривалась ими как источник гражданско-правовых норм и оказывала влияние на их толкование. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 2013. С. 65.
66
В данном случае характерна позиция Карла Бергбома, который писал, что естественное, разумное и любое другое внепозитивное право также само по себе совершенно, но поскольку оно представляет собой не более чем предположение, то и является источником заблуждения умов и влечет за собой – если его применяют всерьез, как явление правового порядка – разрушение правопорядка и анархию. Любое дуалистическое учение о праве является с точки зрения практической юридической жизни невозможным. Bergbom K. Jurisprudenz und Rechtspphilosophie. Leipzig, 1892. S. 407. Цит. по: Туманов В.А. Буржуазная правовая идеология. С. 125.
Однако следует заметить, что идея естественного права чрезвычайно живуча, и никакая другая юридическая конструкция в этом смысле не может составить ей конкуренцию, что очевидно подтверждает общественную потребность в реальности такого права. При этом, даже несмотря на определенную эволюцию представлений о естественном праве, многие его положения остаются неизменными [67] .
Известно, что ограничение произвола со стороны законодателя искали далеко не только в естественном праве, но и в самом позитивном праве. Речь, в частности, как было сказано выше, шла об идеях самоограничения государства, предложенных в том числе Г. Еллинеком. Однако, как считал Л. Дюги, чистый позитивизм в любом случае «легко делается орудием деспотизма» [68] . Теория же самоограничения государства тем правом, которое оно само создало, представляет собой не что иное, как «странное самоограничение, которое зависит от воли того, к кому оно обращается!» [69] А следовательно, рассчитывать исключительно на него весьма опрометчиво.
67
По словам П.С. Новгородцева, «положительные законы не могут поспевать за движением истории. Напротив, они всегда отстают от ее требований. И вот постоянно и необходимо возникают в жизни конфликты между старым положительным порядком и новыми прогрессивными стремлениями. Из этих конфликтов и зарождается обыкновенно естественное право как требование реформ и изменений в существующем строе». Новгородцев П.С. Лекции по истории философии права. Учения нового времени. XVI–XIX вв. М., 1914; Штраус Л. Естественное право и история. М., 2007. С. 7–39.
68
Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства. М., 1908. С. 33.
69
Там же.
Мы не можем в рамках нашего исследования не упомянуть так называемую юриспруденцию интересов. Одним из основоположников этого направления был видный немецкий ученый Рудольф фон Иеринг. Его позиция в значительной мере сформировалась в полемике с представителями исторической школы права [70] .
Иеринг не идеализировал право и относился к нему довольно прагматично. По его мнению, создателем права является цель, целью же – интерес. Право направлено на удовлетворение интересов и их защиту [71] . Указанный автор писал, что цель в праве – это мир, средство же для достижения этой цели – борьба. Отмена рабства и иных форм угнетения – результат борьбы. В такой ситуации образуются две партии, первая – исторического права – права прошлых лет, другая – права вечно формирующегося и обновляющегося. Таким образом, право в своем движении – это путь искания, усилий, борьбы, вечного напряжения. Без труда же и борьбы право легко отнять [72] .
70
См.: Савиньи Ф.К. О признании нашего времени к законодательству и юриспруденции // Савиньи Ф.К. Система современного римского права Т. 1. М., 2011.
71
См. об этом: Иеринг Р.Ф. Цель в праве. Т. 1 и 2. СПб., 1881.
72
См.: Иеринг Р.Ф. Борьба за право / Пер. С.И. Ершова. 2-е изд. М., 1907.
После Р.Ф. Иеринга юриспруденция интересов получила значительное развитие. Концепция ученого подвергалась определенным корректировкам, в том числе и представителями российской правовой доктрины [73] . Однако в рамках нашего исследования следует обратить внимание на то из ответвлений концепции интересов, которое акцентировало внимание на необходимости их взвешивания [74] .
Один из видных представителей указанного направления М. Рюмелин утверждал, что правовые нормы покоятся на оценках интересов и улаживании столкновения интересов. «Такое понимание сущности права представителями юриспруденции интересов повлияло и на их подход к правотолкованию. Уяснение смысла нормы и принятие решения по конкретному делу требовало… тщательного изучения реальных интересов, а также интересов тех, кто вообще заинтересован необходимостью разрешить данное конкретное столкновение интересов. Когда круг заинтересованных лиц был определен, то требовалось, с учетом сравнительного взвешивания отдельных интересов, принять решение по делу…» Среди юристов, отстаивающих научность и целесообразность метода взвешивания интересов, не было единства в ответе на вопрос, когда следует использовать этот метод. Ф. Хек склонялся к его использованию лишь в случае пробелов в законе, а Э. Штампе допускал его применение и в противовес закону в ситуации, когда содержание закона нарушает всеобщие интересы. Однако все представители указанного направления исходили из необходимости учитывать при принятии судебных решений интересов как конкретных лиц, так и общественности в целом. И именно такой учет является сущностью права [75] .
73
В дореволюционной российской доктрине к последователям Р.Ф. Иеринга в первую очередь относился, конечно же, Ю.С. Гамбаров. См., в частности: Гамбаров Ю.С. Добровольная и безвозмездная деятельность в чужом интересе вне договорного отношения и не по предписанию закона. Вып. 1: Общественный интерес в гражданском праве, 1879; Вып. 2: Социологическое основание института neg. gestio, 1880. Вып. 1–2; Он же. Право в его основных моментах: Сб. по общественно-юридическим наукам / Под ред. проф. Ю.С. Гамбарова. Вып. 1. СПб., 1889.
74
Позицию многих представителей указанного направления см.: The Jurisprudence of Interests: selected writings of M. Rumelin, P. Heck, P. Oertmann, H. Stall, J. Binder, H. Isay. 1948.
75
См.: Таран П.Е., Струнский А.Д. Идея права и ее роль в развитии учения о правотолковании: историко-теоретический анализ немецкой правовой доктрины в XIX – первой половине XX в. // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 5 (102).