Защитник (в сокращении)
Шрифт:
— И пусть. Избавлюсь от своих печалей.
Вандалы не только разбили окно, отметил Пайк. По полу растеклось большое пятно зеленой краски, еще один потек причудливой радугой украсил стену за стойкой.
Дрю первая увидела Пайка. В глазах ее вспыхнула улыбка, и она подняла палец, желая показать, что должна закончить телефонный разговор. Потом его увидел Уилсон и стал еще яростнее заметать стекло на картон.
— Посмотрите, какой бардак. Видите? Я же говорил, вышвырните парня, и все. А теперь эти типы устроили мне вендетту.
«Морская волна» кудахтала над юношей, который держал совок:
— Этан, осторожнее с этим стеклом. Смотри не поранься.
Дрю закончила разговор и подошла, разводя руками.
— Стекольщики. Приедут, как только смогут.
Уилсон стал мести еще яростнее.
Пайк сосредоточился на Дрю. Ему показалось, что в ее красивых глазах застыла озабоченность, но он не мог перестать смотреть на нее — словно она была книга, которую он хотел прочесть, но не вполне понимал.
— С вами все в порядке?
Она снова улыбнулась и сделала еще шаг к нему.
— Я в порядке. Спасибо, что пришли. Я не хотела отнимать у вас время.
— Позвоните в полицию.
Дрю посмотрела на «Морскую волну».
— Полиция уже приезжала. Утром Бетси пришла первая и увидела стекло. И позвонила сначала в полицию, а потом нам.
«Морская волна» представилась:
— Бетси Хармон. У меня магазинчик рядом. Как вы спасли Уилсона! Это что-то!
— Никто меня не спасал, — сказал Уилсон. — Все было под контролем.
Бетси закатила глаза.
Пайк подумал, что Уилсон, наверное, удрал из больницы вопреки рекомендациям врачей и приводит в порядок свою закусочную. Пайку это понравилось. Он и сам поступил бы так же.
Дрю снизу вверх посмотрела на Пайка.
— Должно быть, это мужчина, которого арестовали, да?
Пайк объяснил, что Мендосу еще не выпустили, отчего Уилсон совсем загрустил.
— Не важно, он это был, или его друзья, или их проклятые родственники. Смотрите. Когда он выйдет, он опять здесь все разнесет. — Он занес было метлу, чтобы продолжать свое дело, но запнулся, словно бы потеряв мысль, и рухнул на столики.
— Уилсон! — вскрикнула Дрю.
Сначала его подхватил Этан, но осел под его весом, и тогда Пайк стал поддерживать его за плечи.
Уилсон, уцепившись за столик, опустился на табурет.
— Со мной все в порядке. Сейчас посижу…
Лицо Дрю залилось краской, то ли от гнева, то ли от страха.
— Не бери в голову. Успокойся. Давай я отвезу тебя домой.
Уилсон посмотрел на нее.
— Нужно убрать этот бардак. Как только приведем все в порядок, я поеду домой. Пусть все уляжется.
Пайк посмотрел на Дрю и решил не мешать им. Он вышел на улицу, размышляя о полиции. Баттон и Футардо не склонны посвящать много времени обыкновенной драке, они слишком заняты насильниками и убийцами.
Пайк вернулся в закусочную, посмотрел сначала на Уилсона, потом на Дрю.
— Это не повторится.
Уилсон насупился.
— Вы кто, провидец? Откуда вы знаете?
— Я с ними поговорю.
— Знаете что? Хватит, ладно? Как бы вы не сделали хуже.
Дрю жалобно посмотрела на Уилсона, потом вдруг отвела взгляд и прошла в кладовку. Пайк пошел за ней. Она плакала. Потом крепко зажмурилась.
— Он невозможен. Так было трудно наладить дело на новом месте, а теперь вот эти люди. — Она снова зажмурилась и взмахнула рукой, словно останавливая себя. — Простите.
Пайк коснулся ее руки. Только коснулся и тотчас опустил руку.
— Все будет хорошо.
Он вернулся к своему джипу и снова посмотрел на часы. Мендосу после выписки из больницы должны были транспортировать в отдел полиции Пасифик-комьюнити для предъявления обвинения. Вероятно, обвинение ему предъявят сегодня. Если он заплатит залог, то его освободят.
Пайк позвонил в свой оружейный магазин. У него работало пять человек, трое — бывшие полицейские. Магазином заведовал Ронни, они с Пайком знали друг друга сто лет.
— Обойдетесь без меня сегодня? — сказал Пайк.
— Да. Ты свободен.
— А может Лиз для меня кое-что раскопать?
— Если повезет. Что тебя интересует?
Младшая дочь Ронни работала в окружной прокуратуре Комптона и вела дело банды «Хардкор». Пайк рассказал про Рубена Мендосу.
— Я тебе отзвоню.
Звонок Ронни раздался через восемь минут.
— Его увезли сегодня утром. Вероятно, в аэропортовский суд в Хоторне. Тебе понадобится помощь?
— Справлюсь.
Аэропортовский суд — один из сорока восьми судов, разбросанных по четырем тысячам квадратных миль округа Лос-Анджелес. Его здание, напоминающее гигантского зеленого мотылька со стеклянными крыльями, устремленного в небо, располагалось на расстоянии ружейного выстрела от аэропорта Лос-Анджелеса.
Пайк поискал место для парковки — такое, чтобы просматривался задний выход. Он знал, что обвиняемых, внесших залог, выпускают оттуда. Он умел ждать и, если нужно, мог бы прождать целый день.
Пайк устроился поудобнее. Сделал глубокий вдох, выдохнул до донышка легких, повторил процедуру. Тело расслабилось, биение сердца замедлилось. Он наблюдал за выходом, дышал, ни о чем не думал. Пайк мог просидеть так не один день — и просиживал, причем в куда менее комфортных условиях.
В семь минут двенадцатого на стоянку въехал бордовый «монте-карло». Пайк скривил губы. «Монте-карло» означал, что Мендоса внес залог и позвонил друзьям, чтобы за ним приехали.
Пайк рассматривал человека, что был в машине. Он думал, что это будет Гомер, но это был не Гомер, а какой-то молодой тощий латиноамериканец с тонкими усиками. Он вылез из машины и остановился у выхода.