Защитник
Шрифт:
– Фу, Сашка, ты все испортил! Я хотела сказать, что это чудо… Смотри, как она прекрасна…
– Ну да, – согласился мальчик, не понимая, как одно может мешать другому.
– А ты со своей симметрией…
– Так поэтому же она и прекрасна!
– Не поэтому. – Мама обиделась, как девочка, а ему стало смешно.
Тогда он выложил главный аргумент, которым вооружил его отец:
– А ты знаешь, почему Джоконда пережила века?
Светлана неуверенно заморгала:
– Она – красива. Загадочна.
– Не-а! – торжествующе
И выудил из памяти то, что просто зазубрил:
– Композиция рисунка Леонардо основана на золотых треугольниках, являющихся частями правильного звездчатого пятиугольника.
Надолго замолчав, мама шла рядом, опустив голову и неся голубое чудо на рукаве. Саше вдруг стало жаль ее и стыдно за себя. Как будто он сражался с собственной мамой и победил ее! Но разве он искал ее поражения? Ему просто хотелось, чтобы она полюбила великолепную математику так же, как они с папой.
– Мам…
– А ты знаешь, как называется эта бабочка?
Саша озадаченно заморгал:
– Нет…
– И твой папа не знает. Это полуаргус. Или еще ее называют голубянка лесная.
– Я запомню, – на всякий случай заверил он, хотя сильно сомневался в этом.
Мама вздохнула:
– Ладно… Возись со своими цифрами, если тебе не скучно. Но футбол ты ведь ради них не бросишь?
Каждый раз, когда сын выходил за порог со своим потасканным рюкзачком, в который удавалось впихнуть только чистое нижнее белье да носки, у нее ныло сердце.
– Постой!
А сын уже шел к станции, чтобы вернуться в Москву, с которой было связано все – игра и жизнь. Может, и девушка появилась, о которой родителям еще рано было знать?
Она даже не пыталась уговорить сына остаться подольше, хоть на час. Воскресным утром он уже начинал собираться, хотя мог бы провести с родителями весь день. Скучно было с ними?
Разум твердил, что это естественный процесс взросления их мальчика, пытающегося построить свою жизнь, а не заимствовать родительскую. Но все равно ей было грустно и неспокойно.
О жизни в Подмосковье сын и слышать не хотел. Говорил, что мотаться по электричкам еще то испытание… И бессмысленная трата времени.
Светлана повторяла про себя: «Жить с нами – бессмысленно?»
Они всю жизнь старались для сына. Пытались спасти его от…
«От чего спасти? От его собственной судьбы? От права совершать ошибки и учиться на них? Чем так хороша наша с Антоном жизнь, что мы совали ее Сашке как чертов эталон?!» – Светлане хотелось заплакать, но сын мог оглянуться. На пороге дома простились легко и весело, пусть думает, что матери ничего не стоит каждую неделю провожать его в Москву…
«Да пусть бы хоть раз в неделю являлся… Лишь бы видеть его. Разве трагедия то, что Сашка повзрослел? Закон жизни. Не собираюсь же я оспаривать его право на самостоятельность?»
Ей казалось, муж легче смирился с тем, что Сашка не живет дома.
Впрочем, сейчас-то обоим легче было дышать, а вот когда отправляли мальчика из Кемерова в Москву, одного, «как большого» – вот была пытка! Они с Антоном так вцепились друг в друга, что пальцы потом болели, а она даже не сразу сообразила – от чего…
Молча сели в машину, Антон машинально включил радио и попал на какую-то ретроволну.
И тогда она зарыдала в голос. Вернется ли сын? Какой смысл оканчивать московский вуз, чтобы вновь оказаться в Сибири? Они любили свой город, но, положа руку на сердце, кто предпочтет таежный край столице?
– Он не вернется! – Она кричала так, что Антон остановил машину – руки затряслись.
Утешить жену было нечем. Он еще не подозревал, что совсем скоро его мать оставит им дом в Подмосковье. Подарит напоследок своему сыну самую желанную радость, которой была лишена много лет: видеть своего ребенка хотя бы раз в неделю…
Как переживал первый тренер, провожая взглядом самолет, увозивший его в Москву, Саша Борисов так и не узнал. Антон Вадимович заметил, как старик сморкается в бумажную салфетку, хотел было подойти, но не нашел слов утешения. А злорадствовать не хотелось: победа разума была очевидна – сын выбрал серьезный столичный вуз, где имелся сильный математический факультет.
Отец не догадывался, что, просматривая сайты институтов, Саша искал тот, где была футбольная команда хорошего уровня. И нашел. Поступить туда не составило для него труда.
– Посмотрим, что ты за птица, – буркнул новый тренер, когда Борисов впервые пришел на университетский стадион в начале сентября. – На какой позиции раньше играл?
– В основном был центральным полузащитником.
– Мозг команды, значит… У нас уже есть центровой – Прохор Ковалев. Бьешь точно? Сможешь нападающим играть? А?
Саша пожал плечами:
– Забиваю.
– Посмотрим, – повторил Егор Степанович. – Давай на траву, я послежу за тобой.
Раньше Саша не слышал такого выражения «на траву», но переспрашивать не стал. Наверное, в Москве свой жаргон, это нормально…
Он не обманывался насчет трудностей, ожидавших в столице. Это в родной команде Саша Борисов был любимцем, лидером, которого признавали все без исключения, бессменным капитаном. А здесь он – новичок, которому заново придется доказывать, чего он стоит. Получится ли? Рассчитывать можно было только на себя.
Утешало то, что команда была студенческой, значит, все игроки недавно прошли через это.
Вместе с ним в сентябре в команду пришел только Андрей Моисеев, который у себя в Чебоксарах считался классным вратарем. В команде вуза он мог претендовать только на место дублера, но не отчаивался.