Защитник
Шрифт:
– Ты на работу? Не глупи там! – крикнул Илья вслед.
– Не бойся, – отозвался Саша, уже открыв дверь. – Все будет как обычно.
Но как обычно не получилось…
Эту девушку нельзя было не заметить.
Не только потому, что на ней было облегающее красное платье. Будь она хоть в халате, хоть в робе, Сашу поразили бы ее огромные черные глаза, сверкающие вызовом, смысл которого сразу тянуло разгадать. У нее была самая тонкая талия в мире и живая, высокая грудь. Темные волосы, стекающие по спине, хотелось погладить ладонью, вести по ним так долго, чтобы она успела привыкнуть к теплу его кожи. В ней все было естественным и прекрасным до того, что Саша замер с подносом посреди зала.
А его она даже не увидела: кто вообще замечает официанта? Сделала заказ, одновременно весело болтая с подругами. Мужчин в их компании не было, и это обрадовало, как будто он мог рассчитывать на что-то… Эта девушка точно шагнула с книжной страницы: Эсмеральда, Гуттиэре – она могла быть любой из тех, в кого Саша трепетно и безнадежно влюблялся, читая и перечитывая любимые истории. Даже ее красное платье казалось несовременным, но вневременным, его можно было носить в любую эпоху.
Она была лишена примет времени – вот что еще пленило его, помимо броской красоты. У нее не было пирсинга и тату, ей не требовалось украшать себя искусственно. Даже сережки поблескивали едва заметными искрами, а смуглое запястье было свободно от часов, словно девушка сознательно отказалась от попыток вогнать себя в любые рамки. И дух свободы, который чувствовался в ней, манил и околдовывал.
Ему пришлось собраться, когда вернулся с подносом, как перед пенальти, чтобы руки не затряслись. Поставив перед ней пустую чашку и чайничек, он вскользь коснулся открытого локтя. Тина (он уже услышал ее имя!) не отдернула руки, но это не давало надежды. Скорее всего, просто не обратила внимания.
– Вам налить? – спросил Саша.
Она мотнула головой, не подняв на него глаз, продолжая быстро говорить что-то – у него так шумело в ушах, что он не разобрал ни слова. А вот подруга проводила его долгим, удивленным взглядом. Саша уже не слышал, как та хмыкнула:
– Ну, надо же! Такой милаш и простым официантом работает. Мог бы влегкую карьеру модели сделать!
– Кто? – Тина оглянулась, но Саша уже вышел из зала.
Через секунду забыла о нем, не увиденном.
А вот он ее уже забыть не мог. Видеть – было уже не нужно, она была везде, где бы Саша ни находился. Он машинально продолжал принимать заказы, доставлял их на кухню и возвращался с полным подносом, но делал это почти вслепую, потому что лицо Тины заслонило все.
«Что это за имя? – завороженно гадал он. – Волшебное имя…»
Кто-то резко ткнул его в спину:
– Очнись! Да что с тобой? С третьего столика сбежали, не расплатившись.
– Что? – Он смотрел на администратора Яшу, силясь собраться с мыслями.
– Из твоей зарплаты вычтем, ясно.
Саша сразу пришел в себя:
– Почему?
– Ты их обслуживал.
– Но я же не могу караулить всех!
– А ты поменьше возле девчонок вертись, – язвительно посоветовал Яша. – А то совсем пустым останешься. Эти лапочки явно не твоего полета птицы.
Саша отвернулся: «А это мы еще посмотрим!»
В нем сразу проснулся спортивный азарт, столько лет заставлявший его двигаться вперед через боль и изнеможение. Первый тренер научил его искусству маленьких шагов: надо ставить реальные цели, но за каждой достигнутой должна возникать следующая. Сперва нужно было элементарно познакомиться с девушкой…
Только не в униформе официанта, которая лишала его лица.
Во сне он не мог сообразить, кому кричит тренер:
– Жестче давай! Играй плотнее. А теперь выкатывай под удар. Эй, я кому говорю!
«Кому?»
Но на всякий случай старался, как мог. Ловко проводил обводки с обманными финтами, совершал стремительные ложные движения то в одну, то в другую сторону, делал точные передачи. Михаил Иванович всегда подчеркивал, сколько Сашка Борисов делает голевых передач. От этого мальчик смущался, прятал глаза…
Как и все, похвалу он любил, только не публичную. Больше всего Саша не хотел, чтобы кто-то менее способный позавидовал его таланту. Это же плохо, когда тебе завидуют… Саша усвоил это еще в детском саду, когда беленькая девочка, чье имя он уже забыл, изрезала зелеными ножницами с закругленными концами (это почему-то помнилось!) его рисунок, который воспитательница расхвалила как лучший. Чужая зависть лишает чего-то тебя самого. Тогда он осознал это смутно, но усвоил.
Правда, с годами боязнь похвалы прошла сама собой, и Саша даже стал замечать за собой, что может прихвастнуть. Отец порой подтрунивал: сын любит распустить хвост… Только вот теперь хвалиться было нечем.
– Развернулся с мячом и смещайся в сторону! Улитку [4] крути!
Он опять оказался на поле. Собственные ноги в красных бутсах показались крошечными.
«Сколько мне лет? Восемь? Десять?»
Странно было гадать об этом во сне, и Саша перестал сопротивляться иллюзорной реальности. В сторону так в сторону. Улитку? Знаем, проходили. Вот только получится ли?
4
Улитка (рулетка) – финт Зидана, при котором игрок в ходе разворота вокруг своей оси на 360 градусов одной ногой останавливает мяч, затем другой прокидывает его.
– Не докрутил… Если не уверен в своих силах, этот финт лучше не делать. Запомнил?
– Я был уверен!
Удивленно замолчав, тренер усмехнулся:
– Ну, коли так… Давай-ка финт Круиффа попробуем. Витька, Макс, идите на подмогу. Технику помнишь?
Он помнил: на замахе надо убрать мяч под себя, потом нанести удар. Можно отдать пас, это уж по обстоятельствам. Но такой финт получается, только если ноги достаточно быстрые, а противник не очень-то опытный. Когда защитник хорош, он не попадется на эту обманку.
– Вот, это лучше. Но надо еще шустрее, слышишь, Саш?
Он слышал. Старался. Только всегда оказывалось, что предела нет. Работа продолжается до финального свистка.
– Запомните, пацаны: обвести соперника еще не все. Надо, чтобы соперник отстал и не пытался снова отобрать у вас мяч. Так что нужно закрывать его, бороться за мяч, пока он не окажется в авоське [5] . Двигаться как можно быстрее и сразу наметить кратчайший путь. Ясно?
– Ясно, – заверил Саша. – Кратчайший путь.
5
Авоська – сетка ворот (футбольный сленг).