Засекреченный полюс
Шрифт:
– Пожалуй при наших порядках самолет легче списать, чем обыкновенный спирт, - сказал Зяма, вспомнив случай, рассказанный кем-то в Арктическом институте. Самолеты улетают из Москвы на ледовую разведку. Как и положено, каждый экипаж перед вылетом получил изрядный запас спирта для борьбы с обледенением. Ничего другого пока не придумали. Так вот, спирт почти весь выпили в Москве, уверенные, что в Архангельске наверняка получат новый. И надо же под Череповцом экипаж сел на вынужденную. Самолет сактировали, а спирт никак не могли. Погода до Череповца была отличная и никакого обледенения быть не могло.
16 января.
Весело булькает
ПОЛЯРНЫЙ ВАЛЬС
Спустилась на льдину полярная ночь,
И ветер, настойчиво в мачтах звеня,
У двери стучится, как будто не прочь
Погреться у огня.
В палатке тепло нелегко удержать.
Брезентовый пол покрывается льдом,
Но кто в ней не пожил - тому не понять,
Как дорог этот дом.
Пускай нелегко приходилось подчас,
И в трудности много мы пожили дней,
Но дружба нас сделала в тысячу раз
Отважней и сильней.
И с кем не бывало, взгрустнется кому
О ласке далекой, о доме родном,
Грустить не позволим ему одному,
Мы вместе с ним взгрустнем!
Пусть тысячи верст до земли пролегли,
За месяцы, право, домой не дойдешь,
Но мы друг для друга тепло берегли,
А с ним не пропадешь.
У нас под ногами дрейфующий лед,
Пурга наметает сугробы вокруг.
Мы вместе с тобою всю ночь напролет
Не спим, мой друг.
Спустилась на льдину полярная ночь,
И ветер, настойчиво в мачтах звеня,
У двери стучится, как будто не прочь
Погреться у огня.
Но лишь через несколько дней я решился исполнить свое творение перед критически настроенной аудиторией. К моей радости, песня всем понравилась, а неугомонный Миляев заявил, что "песня - даже очень вполне соответствует нашей жизни", и даже предложил выпить за здоровье новорожденного поэта.
17 января.
Происшедшее сегодня событие вызвало в лагере настоящий переполох. Уже готовясь забраться в спальный мешок, я вспомнил, что забыл погасить свет в кают-компании. Вот незадача. Как мне ни тошно было, пришлось снова одеваться. Я воткнул ноги в унты, набросил на плечи "француженку" и отправился исправлять допущенную ошибку, памятуя: Курко обнаружит - житья не даст. По дороге в кают-компанию мне пришла мысль заглянуть на склад
К счастью, Саша еще трудился, и мы, схватив куртки, бросились к складу. Щенят оказалось целых шесть штук. Мы завернули их в куртки и бегом вернулись в палатку. Зяма тоже уже поднялся, зажег газ и паяльную лампу и постелил возле плитки оленью шкуру.
Мы разместили на ней новорожденных, заботливо прикрыв куртками. Майна свернулась в клубок рядом с ними.
Наутро от посетителей не было отбоя. Все охали, ахали, удивляясь собачьей выносливости и моей рассеянности. Ведь не забудь я погасить свет и не решись я вернуться в кают-компанию, малыши бы не уцелели.
18 января.
– Чего это ты, Митрофаныч, такой хмурый сегодня?
– спросил я, глядя на поскучневшего Курко.
– Не захворал часом?
– Тьфу-тьфу, типун тебе на язык, - отозвался Курко, поглаживая поясницу.
– Разве что радикулит. Так куда от него денешься. Как в амбарчике спину застудил, так с тех пор и мучаюсь.
– Ну так в чем причина твоего необычного настроения?
– Если сказать честно, так мне просто остое... эта секретность. Не с кем слова перемолвиться. Ведь как в Арктике. То с одним погуторишь радистом, то с другим. А здесь одни проклятые цифры. Ни одного живого слова. Вот вчера попалась мне на глаза книга Кренкеля "Четыре товарища" и такая меня зависть взяла. Он ведь как даст в эфир свой позывной "УПОЛ", так коротковолновики во всех концах света на уши вставали.
– Они, черти, весь Радиоцентр своими куасельками завалили, - подал голос Щетинин.
– А что за зверь "куаселька"?
– спросил я удивленно.
– Карточки такие, - пояснил Жора.
– Их посылают коротковолновики для подтверждения установления радиосвязи. Как свяжутся с кем-нибудь, так и шлют такую квитанцию. В ней указаны позывные, время связи, тип приемника и антенны.
– А почему такое смешное название - "куаселька"?
– По радиошифру Ку-Эс-Эль, что значит на нашем языке: "прием подтверждаю".
– Не ценят у нас коротковолновиков, - вмешался в разговор Костя.
– Считают, что они только ля-ля между собой. А ведь сколько раз они первыми принимали сигнал "SOS". Помнишь экспедицию Нобиле?
– Конечно.
– А ты знаешь, кто первым принял ее сигнал бедствия? Думаешь, какая-нибудь мощная радиостанция? Шмидт ее принял!
– Это какой Шмидт? Неужели академик?
– сказал Дмитриев, пытаясь продемонстрировать свою эрудицию.
– Ну ты даешь, Саня, - хохотнул Курко.
– Тоже мне сказал - академик. Радиолюбитель Николай Шмидт. Толковый был парень. Он с детства увлекался радиоделом, всякие там детекторные приемнички мастерил. А в тот год соорудил регенеративный приемник для дальней радиосвязи О-V-I, что по-нашенски значит: детектор с обратной связью и один каскад усилителя низкой частоты. Ну это для тебя - китайская грамота. Так вот этим "чудом техники" он умудрился обскакать все мощные радиоцентры, первым поймав сигнал бедствия итальянцев.