Засекреченный полюс
Шрифт:
Миновав просторный снежный тамбур, я приподнял дверцу и бочком, по-крабьи, влез внутрь палатки. Курко, склонившись над столиком, сосредоточенно крутил кремальеру, настраиваясь на рабочую волну. Из репродуктора сквозь шорохи и трески эфира пробивались то звуки незнакомой речи, то обрывки джазовых мелодий. По одну сторону от столика на койке, уронив на грудь книгу, дремал Щетинин. На Костиной койке привалился к стенке с блаженной улыбкой Дмитриев.
Чтобы не мешать Косте, я тихонько присел в ногах у Щетинина и осмотрелся.
Почти треть палатки занимал рабочий столик, заставленный матово-черными коробками приемника и передатчика мощной восьмидесятиваттной радиостанции "ПАРКС-0,08". Под ним теснились деревянные, выкрашенные зеленой краской ящики с аккумуляторными батареями. Справа от входа дышал жаром бензиновый движок Л-3, соединенный с генератором ГС-1000. Слева на ящике с запасным рейдовым передатчиком виднелась газовая плитка. Между койками возвышался фанерный ящик из-под папирос - обеденный стол.
На тросике, протянутом под куполом, покачивались повешенные для просушки куртки, унты, меховые носки.
Тем временем Курко настроился на нужную волну, отбил телеграфным ключом свои позывные, прислушался и, получив "квитанцию", лихо застучал ключом. Передав зашифрованные данные наших координат, метеосводку, Костя завершил передачу традиционным "ОК", что на языке радистов обозначало "все в порядке", и, щелкнув тумблером, выключил станцию и повернулся на стуле.
– Здорово, док. Как насчет чайку?
– С превеликим удовольствием.
– Эй, Жора, просыпайся. Надо попотчевать чаем дорогих гостей.
Через несколько минут на ящике-столе появились кружки, блюдечко с наколотым рафинадом, похожим на льдинки, и пачка печенья.
Но распивать чай долго не пришлось, на камбузе меня ждали кипящие кастрюли и оттаивающее мясо, которое надо было еще превратить в котлеты. Они-то меня сегодня и подвели. В соответствии с указаниями кулинарного талмуда я, оттаяв оленью ляжку и кусок свинины, нарезал их ломтями и принялся запихивать в жерло мясорубки, обнаруженной на складе.
Когда в тазике выросла гора бледно-розового фарша, я, добавив в него размоченного хлеба, сухого лука и перца, оставил "котлетный полуфабрикат" лежать до обеда, чтобы подать блюдо "с пылу с жару".
Когда до прихода едоков осталось минут двадцать, я, засучив рукава, принялся яростно месить фарш. И вдруг обнаружил, что пальцы словно онемели, потеряли чувствительность. Выдернув руки из фарша, я увидел, что они совершенно побелели. Вот тебе и раз. Это надо же - отморозить пальцы в котлетном фарше. Узнают - позора не оберешься. Я с перепугу сунул пальцы прямо в кастрюлю с горячей водой. Средство помогло. Пальцы покраснели, и я почувствовал, как в них впиваются тысячи острых иголок. Превозмогая боль, я то сгибал, то разгибал пальцы, пока не понял, что опасность миновала. Но котлеты я все же приготовил.
13 января.
– Ну, братцы, и морозище сегодня, - сказал Яковлев, подсев к камельку так близко, что запахло паленым мехом унтов.
– Это же надо: всего трех десятых не хватало до минус 50 градусов.
– Бедняга Николай Алексеевич. Вот уж сегодня на астрономической площадке ему достается, - сказал Никитин, зябко поеживаясь, грея руки о кружку с чаем.
– Брр!
– Достается, точно достается, - сказал Миляев, появляясь на пороге кают-компании.
– Сегодня еще ветерок поднялся, так прямо кровь застыла в жилах, пока звезды ловил. Может, Ропака научить координаты брать? У него одежда потеплее, чем моя куртка.
– Алексеич, - удивленно спросил Комаров, - а это что за одеяние на тебе какое-то непонятное?
– Это защитная одежда новой конструкции, - сказал Миляев, хитро прищурившись и стягивая с головы странной формы покрывало, которое при ближайшем рассмотрении оказалось брюками.
– Кстати, Михал Михалыч, у вас с Макаром вроде бы пятнадцатисуточная станция начинается. Придется координаты каждые четыре часа брать. Боюсь, что вдвоем с доктором мне не управиться. Надо бы еще помощничков подбросить.
– Может, есть добровольцы?
– спросил Сомов, оглядывая сидящих за столом.
– Конечно, поможем, - раздался в ответ хор голосов.
– Тогда, Николай Алексеич, в ваше распоряжение переходят Щетинин с Гудковичем. А уж очередность сами установите.
– Только ты, Алексеич, доктора нам не заморозь, - сказал Курко.
– Не то мы сразу и медицинской и кулинарной помощи лишимся.
– Меня, Михал Михалыч, вот что еще тревожит, - сказал Яковлев.
– Ассманы {34} наши на такие низкие температуры не рассчитаны. Ведь никто в АНИИ и представить себе не мог, что в Центральном полярном бассейне могут быть такие морозы. Как-никак океан - большая грелка. Наверное, следовало заменить ртутные термометры на спиртовые. Я сегодня ухватил ненароком резервуар, а он возьми и тресни. Гляжу, в руках замерзший шарик ртути, как пуля.
34
Психрометр Ассмана - прибор для определения относительной влажности воздуха. Он состоит из двух термометров: "сухого" и "влажного". На "мокрый" надевается батистовый мешочек, который смачивается дистиллированной водой. Чем меньше влажность воздуха, тем быстрей испаряется вода, охлаждая ртуть. По разности показаний термометра по специальным психрометрическим таблицам рассчитывается влажность воздуха.
– Вот жалость, что у нас охотничьего ружья нет, - усмехнулся Миляев, - а то бы эта пуля для охоты на медведя сгодилась бы.
– Ну и мастер ты пули отливать, - хохотнул Дмитриев.
– Это ты зря, Саня, - сказал Гудкович.
– Николай Алексеич ничего не выдумал. Например, Кейт Кэн использовал замерзшую ртуть вместо пуль при охоте на медведей.
– А Джеймс Росс писал, что такая пуля легко пробивает доску толщиной в дюйм, - добавил я.
– Вот это здорово!
– удивился Дмитриев.
– Вот бы нам охотничье ружье - и мы бы поохотились.
– Да и медведей не видать, - заметил Петров.
– Да, друзья, если дело так дальше пойдет, мы, глядишь, новый Полюс холода откроем.
– Лично мне вполне достаточно Полюса недоступности, - проворчал Курко.
Да, морозы стоят такие, что даже Костя, отнюдь не отличающийся сентиментальностью, записал в вахтенном журнале: "Хуже всех приходится магнитологической группе, в которую входят Миляев, Гудкович, Волович, Щетинин, созданной на период 15-суточной гидрологической станции.
Участникам этой группы приходится работать на 49-градусном морозе почти голыми, а иногда совсем голыми руками".