Зашифрованные маршруты
Шрифт:
Поднялись на взлобок и поразились. Широченный распадок был весь перерыт. Пирамидами высились кучи белого песка, лежали лиственничные бревна, покрытые плесенью, крыша какого-то сарайчика. На уступе скалы стояла высокая четырехугольная будка, рубленная из толстых бревен. Она походила на сторожевую башню с маленькими, как щели, окнами. Вокруг нее шел деревянный балкончик.
Ребята спустились и стали рассматривать давно заброшенный карьер. Возле бревен лежала аккуратная кучка чугунных заржавленных колес от тачек. Стальные обломки кайл. Под цинковым листом, горячим
– Это забой, - сказал Тимка, - наверное, золото добывали, как у нас на Байкале.
Таня вместе с Петькой вошла в забой. Потолок его был укреплен бревнами, но все это едва держалось. На каменистом полу валялись кайлы, колеса, какие-то тяжелые обручи. У выхода стояла толстая, чугунная плита с круглыми дырочками, наподобие сита.
– Пойдемте на ту сторону карьера, заберемся в башню, - предложил Петька, - в ней можно и заночевать.
Шурка оживился:
– Пошаримся. В таких башнях всегда интересные штуки находят.
– Ничего там не найдешь. Там охрана жила.
– Найду. На Байкале, в Сенной, такая же башня была. И на чердаке старик Башкурин бутылку с золотом нашел. И наган нашел, восьмизарядный. Помнишь, Тимка?
– Помню. Наган был только шестизарядный.
К башне вели едва заметные в скале ступеньки, заросшие зеленым мхом.
– Мальчишки, вы бы лучше не лазили, оборветесь еще.
– Не по таким вышинам ходили, - хвастаясь, заявил Шурка.
Положили вещи у скалы, сбросили лишнюю одежду и полезли вверх, цепляясь руками за скользкие камни. Петька докарабкался до уступа, схватился за деревянную балку и стал подтягиваться…
Таня посмотрела на башню и обомлела.
– Мальчишки, назад!
В крайнем окошечке показалось белое опухшее лицо. На Таню не мигая, посмотрели круглые зеленые глаза. Мальчишки горохом скатились вниз.
– Что, Таня?
– Глаза! Там, в окошечке. На меня смотрели.
– Человек глядел или зверь?
– Не знаю.
– В башне темно, может, тебе почудилось?
– Я видела, Петька, ясно вокруг глаз пухлое и белое.
– Может, рысь?
– Может, - неуверенно ответила Таня.
Тимка встал за четырехугольный камень, вложил стрелу. Натянул лук.
– Эй, кто там, выходи!
В башне как будто что-то зашуршало. Но никто не вышел. Шурка осмелел и что, было, мочи заорал:
– Выходи, а то хуже тебе будет!
Прислушались. Но башня стояла молчаливая и угрюмая.
– Тебе, Таня, показалось. Никого там нет.
– Может, Петька и показалось, - нерешительно сказала Таня.
Петька взял в руки нож:
– Полезли, ребята. Надо посмотреть.
– Мальчишки, не лазьте! Я боюсь!
Но Петька уже залез на площадку. Затянул за руки Тимку с Шуркой и осторожно пошел к башне. Тимка крался сзади и держал наготове лук. Шурка поднял острый камень, но с места не сдвинулся. Таня слышала, как под ногами Петьки и Тимки заскрипели старые доски балкона. Вниз посыпалась труха. На узкую дверь Тимка наставил лук, крикнул:
– Выходи, кто там есть!
Подождали. Тишина. Петька открыл скрипучую дверь и заскочил внутрь. Никого. Тимка кивнул головой Шурке и тоже исчез в темноте. Снизу Таня снова увидела в окне что-то белое.
– Беги, Шурка, туда!
– закричала она. И сама полезла вверх к башне. Когда Таня забралась на площадку, Петька с Тимкой спокойно выходили из башни.
– Что там было, Петька?
– спросила Таня.
– Пусто. Под стеной там дыра. Мы туда камень сбросили. Наверно, раньше это был колодец.
– Мальчишки, мне снизу опять показалось, что в окне мелькнуло, только в самом верхнем.
Тимка сразу же пошел вокруг башни.
– Не может быть, - сказал Петька, - мы наверх заглядывали.
– Он повернулся к Шурке: - А ты что стоял, как истукан? Со стороны кустов не мог зайти, что ли?
– Не кричи! Я нарочно тут стоял с камнем. Думаю, если кого вы шуранете оттудова, я его здесь каменюкой и прикончу за один раз. Я бы и один справился…
Что-то ударило внутри башни или вернее под ней, там, где примыкала скала. Шурка присел от страха. Из-за башни, держа наготове лук, вышел Тимка:
– Ничегошеньки нет, Таня. Тебе почудилось.
– А что там бухнуло?
– Это я… камень ногой спихнул.
Они спустились вниз. Страх у Шурки прошел, и он стал насвистывать песню: «На границе тучи ходят хмуро, край суровый тишиной объят…»
Таня заметила, что Тимка очень взволнован. Он царапал лоб, беспрестанно оглядывался по сторонам и молчал. Он всегда делался таким, когда не мог разгадать какой-нибудь тайны.
– Ночевать здесь не будем, - сказал Петька, - пойдемте дальше. Может, набредем на брошенные дома.
Шурка перестал свистеть.
– Откуда здесь избы?
– А рабочие, по-твоему, где жили, на небе?
– Я просто так сказал. Пойдемте, если найдем, в них и заночуем.
Петька вынул компас. Карьер тянулся поперек их пути. Но Тимка уговорил пройти вдоль всего карьера, может, где-нибудь встретятся дома или какие-нибудь бараки, там заночевать, а оттуда пойти утром по компасу на юг.
Таня видела, что Тимка незаметно оборачивается и пристально смотрит на узкие окошки. Ребята взбирались на песчаные кручи, и с каждой кручи Тимка оглядывался на деревянную башню.
У штабеля заросших мхом бревен увидели лужи воды. Заторопились. За бревнами, прямо из скальной стенки, бил струйкой ключ и рассыпался легким дождичком. Отполированные брызгами камни блестели на солнце, как ледяные.
Невысоко над ключом была крохотная пещерка. Ее когда-то использовали под склад, потому что там можно было различить две наковальни, лежащие на боку, и груду колес от тачек. Шурка хотел залезть туда. Он подтащил к скале два камня, ухватился руками за край пещеры, но подтянуться не успел. Подскочил Тимка и грубо сдернул его вниз: