Зашифрованные маршруты
Шрифт:
Вершинин
Петька вскочил на ноги и увидел Вислоухого. Он сидел у костра и с наслаждением ел рыбную кашу. Посмотрел на Петьку: уж простите, я тут без вас хозяйничаю.
– Ешь, дядя. Тебе оставили.
Петька с ненавистью посмотрел на спящего Шурку. Рядом с ним лежал лук, нож, оструганная палочка и стружки. Петька незаметно ощупал у себя пояс - карта была на месте.
– Дядя, ты идти сможешь?
– Полегоньку смогу. Я тут ходил, вон до той ямки и обратно. Слава богу, кажется, проходит, радикулит меня скрутил. Он простуды боится. А я, как бездомный пес, уж сколько времени мытарюсь, - Вислоухий сделал страдальческую мину и попытался всхлипнуть.
Петька заметил, что диверсант притворяется, но сдержал гнев и спокойно спросил:
– Дядя, а ты дорогу до лабиринта знаешь, хотя бы примерно?
– Не знаю, - он опять заговорил плаксивым голосом.
– Нехай он пропадет, этот лабиринт. Мне бы добраться до жилья. А там пусть меня судят. Я плохого для СССР ничего не делал. Живым оставят или нет - все равно, я фашистские тайны знаю, все расскажу чекистам.
– Вислоухий тяжело вздохнул: - Меня только не бросайте, я буду помогать вам.
«Придуривайся, притворяйся, - подумал Петька, - дай только до лабиринта дойти, там я тебе покажу, как ребеночка из себя корчить, добреньким приставляться, предательская душонка».
Петькин отряд тронулся в путь, когда степь стала розовой от заката. Вислоухий охал, но шагал довольно бодро. Постукивал березовой тростью по камням. Трость была тяжелой и толстой и походила на дубину разбойника. Последним шел Шурка. Он чувствовал себя виноватым, поминутно перекладывал капкан с одного плеча на другое и ворчал про себя на Тимку:
– Ничего же страшного не случилось, а он руками замахиваться. Расстрелять, говорит, за это мало. А забыл, как вчера все упрашивали Шурку: назовись командиром, пароль скажи. Ведь не струсил я…
Вислоухий делал шаги все короче и короче, тер поясницу. Но остановиться и отдохнуть не просил. В темноте, зацепившись за камень, он тяжело рухнул. Застонал. Но встал сам. И припадая на трость, шел рядом с Шуркой.
– Петька, может, отдохнем немножко, - попросила Таня.
Но Петька, непонятно на кого все еще сердитый, взял у Тани котелок и, ни слова не говоря, двинулся вперед. Он боялся погони.
Степь спала. За тучами спрятались звезды. Шагать стало опасно, можно было угодить в щель или в яму. Петька остановился.
– Будем отдыхать.
Из темноты доносилось журчание воды. На ощупь вчетвером спустились к реке. Тимка опустил руку:
– Теплая, но, видать, глубина.
Напились, зачерпнули в котелок для Вислоухого. Он поблагодарил. По-видимому, он смотрел на небо, потому что сказал:
– Тучи. Звезд не видно. Надо ждать луны. Вы ложитесь, а я посижу, покараулю.
– Ты, дядя, тоже ложись, здесь к нам подкрасться никто не сумеет: в воду зверь не полезет, а спереди капкан настороженный поставим, - сказал Тимка.
– Капкан у вас, ребята, мировой, в карьере я в него чуть не попался, едва заметил. Такой голову откусит в один момент.
– Подарили мне его, - из темноты сказал Шурка.
Зарядили капкан, отнесли в сторону и, нащупав ямку, поставили. Вернулись и легли на телогрейку, прижались друг к другу и накрылись Таниной курочкой. Вислоухий тоже лег, потому что под ним заскрипели камни, стукнула трость и послышалось ровное сиплое дыхание.
Ночь. Появились звезды. Огромные и далекие. И казалось, что высокое небо пробито снарядами новых дальнобойных зениток. В заколдованной тишине только ухо древнего кочевника смогло бы сейчас уловить шорох подкрадывающихся к ребятам свирепых хищников.
– Вставай, - Вислоухий дышал Петьке в лицо.
– Вокруг неладное творится. Вставай, к нам подкрадываются!
Петька поднялся на колени. Повсюду в темноте блестели огоньки.
– Это звери!
Вислоухий зашарил руками по камням, отыскивая свою трость-дубину.
Разбудили Тимку. Линия блестевших глаз выгнулась дугой. Ребята поняли: окружают.
– Волки! Это волки!
– прошептал Тимка.
В темноте было уже слышно постукивание когтей о камни. Звери почувствовали движение людей, легли и стали подкрадываться ползком. Глаза светились теперь у самой земли. Кольцо смыкалось.
– В воду! Прыгайте в воду!
– закричал Тимка.
Его крика как будто ждали звери. Сомкнув кольцо, они бросились к биваку. И встали совсем рядом, лязгая зубами.
Вдруг со стороны воды вылетел волчище, свечкой взвился в воздух, бросившись на Таню. Вислоухий не прозевал. Страшный удар дубины отбросил зверя обратно. Разбрызгивая кровь, он завертелся. И на него же бросились остервенелые волки.
Разорвали в мгновение. Трое зверей, осатанев, покатились по земле, вырывая друг у друга волчью кость. Бухнул капкан. Раздался визг. И теперь там началась грызня. Два зверя одновременно бросились на ребят. Вислоухий промазал по первому. Но с жуткой силой грохнул дубиной второго и переломил его почти надвое. Первый не долетел до Шурки с полметра, дубина свалила его на землю. Раненых зверей стая разрывала на куски. Вислоухий озверел. От его ударов лопались волчьи черепа. И хищники, как приклеенные, оставались на земле.
Звери стервенели. Вислоухий отступал к речке. Со спины его прикрывали ребята, кидая острые камни в светящиеся глаза. Волки учуяли телогрейку. Бросились на нее, давясь ватными кусками. Вислоухий в этот момент успел оглянуться. Дважды просвистела дубинка. И двое волков, пронзительно визжа, покатались по земле. Но и дубинка переломилась.
Вислоухий схватил Шурку и Таню и прыгнул с обрыва в воду. Вся стая ринулась на Петьку с Тимкой. Но опоздала. Ребята летели уже в воду.
Волки до рассвета стояли на берегу. Щелкали зубами. Но в воду ни один из них не кинулся.
Заалело небо. Слева, где громоздились серые, безжизненные горы, раздался жуткий, надрывающий душу, вой. Стая, как по команде, развернулась и длинными скачками, поднимая пустынную пыль, унеслась.
Напуганные ребята вылезли из воды. Вислоухий сделал два шага и упал. Теперь обе ноги опухли и не держали его.
Волки разграбили весь лагерь: сожрали телогрейку, Танину куртку и мешок вместе с деревянными ложками. Хорошо, что веревка была намотана у Петьки на поясе. В защелкнутом капкане ребята обнаружили клочок шкуры с красной шерстью. О волках красного цвета никто из них не слыхал.